Дэвид Кристиан - Большая история [С чего все начиналось и что будет дальше]

С точки зрения биологии земледелие – это форма симбиоза, тесные взаимовыгодные отношения между отдельными видами. Охотники-собиратели знали и использовали сотни разных видов растений, зверей и насекомых, но земледельцы сосредоточились на небольшом количестве избранных, с которыми установили исключительно тесную связь. Интенсивные отношения симбиоза часто вызывают изменения в поведении и генетике обоих видов. Современные медовые муравьи «приручают» тлей. Они их защищают, снабжают едой и помогают размножаться. Тли к настоящему моменту настолько изменились, что не могут выжить сами по себе. Они платят за еду и защиту тем, что в ответ на ласковое поглаживание дают муравьям мед. Для нас более знакома и важна связь между растениями и пчелами. Пчелы получают нектар, а цветы успешнее размножаются, потому что насекомые переносят пыльцу с цветка на цветок. Если уничтожить слишком много пчел, под угрозой окажется урожай зерна, от которого зависит пропитание миллиардов людей.

Избранные виды, в которые земледельцы вложили столько заботы и труда (одомашненные и окультуренные), мало что приобрели в плане качества жизни. Но с точки зрения демографии – довольно много. Их численность взлетела, а количество диких животных (в которых земледельцы заинтересованы не были) резко упало. В 2000 году общая биомасса всех диких сухопутных млекопитающих составляла примерно 1/24 долю биомассы домашних [161] Vaclav Smil . Harvesting the Biosphere: What We Have Taken from Nature. Cambridge: MIT Press, 2013. .

Симбиоз влияет на все участвующие в нем виды в процессе коэволюции. Сравните современный початок кукурузы с ее невзрачным диким предком, теосинте. Или дикого барана-муфлона с его современным одомашненным родственником. Домашнее животное смотрится так, будто оно создано специально для человека. Оно послушно (злые языки могут сказать, что оно глупее своих свободных братьев), дает больше шерсти, чем ему нужно, вкус его мяса нравится людям, и оно не может выжить без защиты человека. В демографическом плане эта эволюционная стратегия оказалась неожиданно успешна. Сегодня домашних овец больше миллиарда, тогда как популяций муфлона осталось всего несколько.

Человек тоже изменился, но иначе. Он приспосабливался к новым условиям скорее культурно, чем генетически. Конечно, земледелие повлияло и на его генетику. Например, если ваши предки когда-то пасли скот и употребляли коровье или кобылье молоко, скорее всего, вы будете усваивать его и во взрослом возрасте, потому что у вас по-прежнему вырабатывается лактаза, фермент, который помогает переваривать лактозу (молочный сахар). Охотники-собиратели питались грудным молоком примерно до четырех лет и, вырастая, в выработке лактазы больше не нуждались. Но там, где молоко коров и лошадей стало важным источником пищи, люди продолжили вырабатывать этот фермент и во взрослом возрасте – произошла генетическая мутация.

Однако в основном человек приспосабливался к земледельческому симбиозу не путем генетических изменений, а через новые способы поведения: в процессе коллективного обучения накапливались технические, социальные и культурные нововведения. Люди придумали новые способы обрабатывать землю, извлекать ресурсы из лесов и рек. При этом им также пришлось научиться по-новому вместе жить и работать. Культурные изменения происходят гораздо быстрее генетических, вот почему в результате земледелия образ жизни человека преобразился всего за несколько поколений.

У человека ушло от 100 000 до 200 000 лет, чтобы приспособить технологию охоты и собирательства к всевозможным условиям в разных местах на планете Земля. Земледелие распространилось по миру меньше чем за 10 000 лет, по мере того как люди приспосабливали его методы к разным видам, почвам и климату. Сегодня за этим процессом можно проследить, как за распространением болезни из нескольких отдельных очагов инфекции.

Это происходило не равномерно и не постепенно. Земледелие быстро распространялось в одних местах, медленно в других, а где-то почти полностью отсутствовало, и данные различия оказали огромное воздействие на географию человеческой истории. К тому моменту, как люди стали возделывать землю, они рассеялись так широко, что события в одной части мира едва ли влияли на другие. Крупные изменения происходили в рамках отдельных общин, и информация о них сперва передавалась по местным каналам. Идеи постепенно распространялись на большие расстояния, но некоторые самые существенные препятствия на пути людей, идей и технологий, и на пути земледелия в том числе, удалось преодолеть лишь 500 лет назад. Уровень моря после окончания последнего ледникового периода повысился и разорвал связь между Евразией и Америкой; вряд ли имело место какое-либо сообщение между Евразией и Австралией или с архипелагами в западной части Тихого океана, часть из которых была заселена уже 30 000 лет назад. По сути, теперь люди жили на нескольких отдельных мировых островах или в отдельных мировых зонах. История человечества в этих зонах разворачивалась почти так же, как если бы их жители пребывали на разных планетах.

Самой большой и старой мировой зоной была Афроевразия. Человек возник именно здесь, а благодаря сухопутному мосту между Африкой и Евразией идеи, люди и товары могли партиями перемещаться на большие расстояния. Следующей по старшинству была Австралия, где первые поселенцы появились около 60 000 лет назад. Во время последнего ледникового периода австралийская мировая зона соединилась с Папуа – Новой Гвинеей и Тасманией, а вот связь с Евразией была здесь очень тонкой. Третью по размеру мировую зону, находящуюся в Америке, заселили не позднее чем 15 000 лет назад, но она оказалась почти полностью отрезана от Евразии, когда к концу последнего ледникового периода затопило Берингов пролив. В последние тысячелетия в Тихом океане возникла четвертая зона. Западные острова, например Соломоновы, возможно, были заселены уже 40 000 лет назад, но те, что находятся дальше к востоку и югу (в том числе Новая Зеландия, Гавайи и остров Пасхи), стали обитаемыми в результате любопытной серии миграций по морю, которые начались всего 3500 лет назад.

Благодаря разделению мира на такие зоны образовались условия для восхитительного естественного эксперимента, потому что, оглядываясь назад, можно увидеть, как история человечества разворачивалась в каждом отдельном случае [162] Jared Diamond . Guns, Germs, and Steel: The Fates of Human Societies. London: Vintage, 1998. В последней главе автор развивает идею естественного эксперимента. . В истории всех мировых зон есть важные общие черты. Коллективное обучение везде привело к созданию новых технологий, новых социальных отношений и культурных традиций. Но это происходило с разной скоростью, а значит, по-разному развивалось земледелие, и в каждом регионе формировался свой исторический путь. Эти отличия сыграли большую роль, когда в XVI веке восстановилась связь между мировыми зонами.