Джек Паркер - Очень женские дела. Пора покончить с многовековым табу [litres]

Вот почему я считаю, что не следует так уж решительно отрекаться от нашего прошлого и наших предков, какими бы глупыми они нам ни казались. Конечно, мы не несем ответственности за их привычки и поступки, но мы – их порождение, и наши представления о мире во многом основаны на их представлениях. Мы отвергли их жестокость, осудили их преступные практики, мы накопили больше знаний о том, как устроен мир, но это не значит, что мы полностью освободились от их негативного влияния. Слишком легко сказать: «Я тут ни при чем! Я не такой, как мой прапрапрапрадедушка! Я гораздо лучше!» Да, это очень хорошо, что в мире прекратились массовые убийства и грабеж целых народов, но нам предстоит сделать еще очень много, и не надо перекладывать всю ответственность на грядущие поколения. Каждый способен хоть что-то предпринять уже сегодня, сейчас, – например, исключив из своего лексикона некоторые словечки или отказавшись вслед за окружающими хихикать и тыкать пальцем в несчастную «жертву менструации», а главное – перестать думать, что, раз так делают все, значит, это хорошо и правильно.

Да, это просто прекрасно, что сегодня никто не верит, что от соприкосновения с менструальной кровью пенис съежится и рассыплется в прах, но этого мало. Нынешние заблуждения и мифы не так карикатурны, но корнями они уходят все в те же архаичные страхи. Так что давайте-ка пошлем подальше всю эту древнюю ерунду и постепенно, шаг за шагом, начнем учиться спокойному и взвешенному разговору о менструации. И пусть наши потомки, знакомясь, в свою очередь, с нашими представлениями об этом явлении, крутят пальцем у виска и называют нас «безмозглыми кретинами».

Лично меня сама мысль о том, что мои дети и внуки будут насмехаться надо мной за то, что и я когда-то верила, что менструация – это стыдно, наполняет искренней радостью. Пусть они оценят мой труд так же, как я сегодня оцениваю усилия женщин, боровшихся за право принимать участие в выборах или за право на аборт, – ведь мне эти вещи кажутся настолько очевидными, что я не представляю себе, как могло быть иначе.

Откуда взялось табу?

Вот вопрос на миллион долларов: почему, черт возьми, тема месячных была и остается табуированной? Почему мы до сих пор вздрагиваем и зажимаемся, когда она всплывает в разговоре? Почему привычно используем ее как аргумент, подтверждающий неполноценность женщин? Почему так много людей воспринимают – порой сами того не сознавая – месячные как что-то нечистое?

Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется рассмотреть сюжет под разными углами – иначе нам ни за что не распутать клубок суеверий, веками копившихся в нашей культуре и в наших мозгах.

С чисто феминистской точки зрения, все очевидно: поскольку месячные – чисто женское явление, патриархальное общество (в котором мы живем до сих пор) использует их как предлог, чтобы навязать женщине статус существа второго сорта. Это превосходный инструмент унижения, позволяющий находить бесчисленное множество доказательств того, что женщина недостойна занимать в обществе такое же место, что и мужчина. Месячные – это грязь, слабость, болезнь и вообще какое-то мистическое непотребство, которое с «нормальными» людьми, то есть с мужчинами, не происходит. Кроме того, подобный подход способствует укреплению представления о том, что женщина – это своего рода «недоделанный мужчина», то есть аномалия и отклонение от нормы.

Как раз об этом рассуждает во «Втором поле» Симона де Бовуар:

«Пенис приобретает особую ценность в социальном контексте, но тот же контекст превращает менструацию в проклятие. Первый символизирует мужественность, вторая – женственность, а поскольку женственность означает инаковость и подчинение, принадлежность к ней воспринимается с возмущением» [5] Пер. Е. Орловой, А. Сабашниковой .

Еще и сегодня во многих обществах рождение дочери воспринимается как неудача (ответственность за которую, само собой, возлагают на мать, родившую не того, кого нужно, – ну как же иначе?).

С культурной точки зрения, менструация – идеальный предлог, чтобы исключить женщину из общественной жизни. Многие культуры (и религии) даже в наши дни предписывают женщинам в дни менструации сидеть взаперти, а любой контакт такой женщины с мужчиной считается для него опасным; если, не приведи боже, он запачкается менструальной кровью, то «заразится», утратит чистоту и свою драгоценную мужественность.

В дни менструации женщина теряет право даже на те крохи социальных преимуществ, которые обусловлены ее положением в обществе, и не может участвовать в жизни общины. Ей нельзя заходить на кухню, нельзя работать (вдруг от нее заразится домашняя скотина или погибнет урожай?), нельзя поддерживать супружеские отношения, опять-таки потому, что это чревато слишком большими рисками для ее мужа. В некоторых странах женщинам в эти дни запрещен вход в культовые сооружения – еще не хватало, чтобы они своей «грязью» оскорбили божество! Таким образом, женщину лишают права голоса, права общения, права на молитву – и все это повторяется каждый месяц. Их наказывают просто за принадлежность к женскому полу, их женственность приравнивают к изъяну и заставляют их расплачиваться за то, что они женщины.

Как женщина должна реагировать на эти наезды? Молчать, молчать и еще раз молчать. Независимо от того, в какой стране она живет и какие в этой стране сложились культурные традиции, говорить о менструации нельзя. Если у тебя месячные, ты должна сделать все, чтобы никто об этом не догадался. Каждое новое поколение повторяет одни и те же ошибки, воспроизводит все те же суеверия и мифы, и проблемы, связанные с менструацией, не только не решаются, но даже не обсуждаются. Почему? Потому что общество этого не желает. А почему не желает? Но это же очевидно, скажут вам: разве можно вслух говорить о таких интимных вещах? Такова ситуация на сегодняшний день, и пока не видно никаких признаков, что она изменится. Многие женщины принимают это как данность, даже не задаваясь вопросом, почему это так, и готовы – чаще всего бессознательно – в зародыше задавить любое поползновение как-то иначе взглянуть на проблему, например, когда кто-нибудь из молодежи высказывает предположение, что вечно так продолжаться не будет.

Именно матери вынуждают дочерей молча страдать, утверждая, что болезненные месячные – это нормально и нечего устраивать истерику на пустом месте. Бабушки недовольно хмурят брови, если внучка вдруг вслух скажет о том, что у нее месячные, – фи, какая невоспитанность! Отцы вообще затыкают уши при малейшем упоминании этой щекотливой темы и ни за что на свете не согласятся сходить в магазин и купить дочери все необходимое; они краснеют и отправляют дочь к матери или другой старшей родственнице, но и не подумают о том, что могли бы спокойно и без паники сделать то, что подразумевает их роль – роль родителя. Остальные члены семьи привычно кривятся, отпускают идиотские шуточки и намеки, призванные снова и снова напоминать окружающим, что месячные – это что-то постыдное, грязное и отвратительное, тем самым подчеркивая, что женщины – это существа второго сорта.