Л Цветкова - Мозг и интеллект: Нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности

А. Р. Лурия писал о тестах Бине, Бине — Термена и других, что, «перенесенные в большинстве случаев из общей психологии, эти тесты ставили своей конечной задачей не „квалификацию“ симптома, а его количественное измерение». В ряде случаев эти тесты носили характер шкал, или «профилей», которые включали приемы измерения как отдельных «элементарных» способностей, так и таких сложных видов психической деятельности, как речевые процессы, счет и т. д. Подобные сложные виды деятельности путем этих методов не анализировались, а создавались лишь шкалы, или «профили» (например, шкалы Векслера и др.). Тот же подход обнаруживается и в современной американской нейропсихологии. Многие методы, используемые в нейропсихологии для исследования изменений в психических процессах, возникающих при очаговых поражениях мозга, также не отвечают задачам глубокого качественного анализа и квалификации симптома. Такой подход к психологическому и нейропсихологическому исследованиям естественно не может принести большой пользы ни теории, ни практике.

Нейропсихология, основанная А. Р. Лурия, идет принципиально иным путем. Центр тяжести переносится на исследование самого больного, на изучение природы, механизмов и структуры дефекта, его взаимосвязи со всей психической сферой человека с учетом его личности и т. д. Такой методологический и методический подход теоретически обоснован и исходит из представлений о функциональной и системной организации мозга и сознательной психической деятельности человека, о функциональной системе как психофизиологической основе ВПФ и «функциональных органах», которые формируются на их основе в пласте ВПФ. Нейропсихологический эксперимент в этом случае является не стандартной процедурой, а носит характер динамического «рассуждающего исследования», в процессе которого нейропсихологом последовательно высказываются и проверяются эвристические гипотезы, вычленяются факторы, лежащие в основе дефекта, обнаруживаются нарушенные звенья в структуре дефектного психического процесса, исследуются связи этого дефекта как по горизонтали, так и по вертикали.

В этом ключе проведена и настоящая работа. В эксперименте мы уделяли большое внимание методикам, их теоретическому обоснованию и направленности на выявление природы и механизмов нарушения интеллектуальной деятельности, зависимости этих нарушений от пораженных зон мозга, на выявление макро- и микросистемы, в которую включен обнаруженный дефект. Поэтому и само построение эксперимента, и анализ его результатов носит характер динамического рассуждения, который, мы хотим надеяться, и позволил нам проникнуть в природу, механизмы нарушения интеллектуальной деятельности, в их зависимость от топики поражения, в их интимную связь, с одной стороны, с мозгом, а с другой — с психическими процессами. Мы попытались найти и тот общепсихологический контекст, в котором выступает патология конкретных видов интеллектуальной деятельности.

Материал, используемый в книге, представляет собой многолетнюю собственную экспериментальную работу автора. Экспериментальный материал собран двумя путями. Первый путь — это длительное нейропсихологическое обследование больных с локальными поражениями мозга и с нарушениями интеллектуальной деятельности. Таким путем было обследовано большое число больных (более 100). Второй путь изучения нарушений интеллектуальной деятельности — это путь постановки специальных экспериментов, в которых исследовались разные вопросы, касающиеся и мозговых основ нарушении интеллекта, и механизмов и структуры дефекта, и проблемы зависимости последних от топики поражения мозга и т. д. В экспериментальных исследованиях приняли участие более 50 больных,

Таким образом, эта книга является итогом многолетней исследовательской работы автора над проблемой нарушения интеллектуальной деятельности при локальных поражениях мозга.

Я приношу сердечную и глубокую благодарность всем моим бывшим ученикам и сотрудникам, принимавшим участие в разное время и в разной форме (дипломные, диссертационные, научно-практические виды исследований и др.) в совместной со мной экспериментальной и клинической работе, часть материала которой вошла в эту книгу: нейропсихологам С. К. Сиволапову, Н. Г. Калите, Н. М. Пылаевой, Руису Луису Оливе, А. А. Цыганок, Г. А. Ахметовой, Н. Г. Семеновой, М. Кёчки, Н. Н. Полонской, С. Т. Сосновской, Луису Кинтанару-Рохас, А. Гончаровой, К. Стояновой, М. С. Стрельциной, О. А. Гончарову и др.

Приношу сердечную благодарность известным психологам за глубокое аналитическое прочтение моей книги и за те замечания, работа над которыми позволила ее улучшить: академикам В. В. Давыдову и В: П. Зинченко, профессорам О. К. Тихомирову и М. С. Шехтеру, доцентам Н. К. Корсаковой и О. Н. Усановой и др.

Сердечную и глубокую благодарность приношу мексиканским нейропсихологам из университетов г. Пуэбла, Коурнаваку, Мехико, Монтерей и др., слушателям моих лекций, в основу которых был положен материал этой книги. Их глубокий интерес и вопросы помогли мне уточнить и осмыслить многие аспекты этой книги.

И самая сердечная благодарность моей семье — их чуткость, внимание и Любовь помогали мне на протяжении всего времени работы над книгой.

Л. С. Цветкова

Современная психология рассматривает интеллектуальную деятельность как совокупность всех познавательных процессов человека — от ощущения и восприятия до мышления и воображения. Психологическая сущность и природа интеллектуальной деятельности изучена далеко не достаточно, хотя, как известно, многие крупнейшие зарубежные (А. Бине. Ж. Пиаже, Ч. Спирмен, Р. Кэттел и др.) и отечественные исследователи (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, П. Я. Гальперин, Б. М. Теплов, Б. Г. Ананьев, А. В. Брушлинский, Л. А. Анцыферова, О. К. Тихомиров и др.) занимались и продолжают работать над различными аспектами и составляющими интеллектуальной деятельности.

Принципиальным для отечественной науки является подход к интеллектуальной деятельности человека, и в частности к мышлению, не как к некоему абстрактному явлению не как к только биологическому образованию, а как к психологическому явлению (образованию), возникшему на основе и в результате общественно-исторического развития, в процессе целенаправленной деятельности, в том числе и трудовой. А. Н. Леонтьев, один из крупнейших психологов, писал, что если на всем протяжении животного мира теми общими законами, которым подчинялись законы развития психики, были законы биологической эволюции, то с переходом к человеку развитие психики начинает подчиняться законам общественно-исторического развития [3] См.: Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. — М., 1981. .

Читать дальше