Алексей Смирнов - Записки невролога. Прощай, Петенька! (сборник)

Ничего. На другой день под окно пришел счастливый отец. Цирюльник. С ним заворковала, свесив косы через подоконник.

Наследница по мелкой медицинской надобности побывала в лечебном учреждении города Гента. Созвонилась с ним нынче заново.

– Такие вежливые! Сразу соединяют! Почему у нас не берут трубку, когда звонишь с трех телефонов?

– Ну, как почему. Я вот работал в поликлинике. У нас в квартирной помощи сидела жаба. Снимет телефонную трубку, положит и сидит.

– Там все такие старые ходят! Идет с ходунками, капельницы с двух сторон едут, и папироса в зубах. И рок-концерт передают. Песня про рак. Сначала он забрал сестру, потом брата…

Прочел: «Разглядывание сисек по 10 минут в день равносильно 30 минутам в спортзале, говорит доктор Карен Визербай».

Вот была у нас одна такая Ира, методист лечебной физкультуры. В спортзале все и происходило. Говорит клиенту:

– Поднимите руки к груди!

А он:

– К чьей?

Лечился от инсульта, между прочим. Так что и правда чудеса. Еще и гангстер был.

Секунда санитарно-исторического просвещения.

«Стакан воды» – это ведь Коллонтай провела параллель? Дескать, совокупиться не труднее, чем выпить его.

Я подумал, что с этим стаканом не все так просто. Мой друг и коллега уролог весело советовал:

– Выпить стакан воды! Сразу после. И помочиться. Все промоется. Никаких вензаболеваний.

Возможно, Коллонтай была в курсе еще раньше, чем он.

– А как же кусать? – спросил я у доктора.

– А вам кусать теперь уже сами понимаете, – ответил он.

Да и верно, что хватит.

Помните народную памятку – как распознать инсульт? Больше не нужна. Телевизор в кои веки порадовал. В Башкирии придумали диагностические полоски, которыми вооружат ДАЖЕ врачей «Скорой помощи». Они реагируют на повреждение особых рецепторов. Первыми придумали американцы, но башкиры сумели их опередить и запатентовать.

Выступил академик Скоромец, мой наставник. Яркая личность. Старый уже, с ума сойти во всех смыслах. Начал рассказывать телеаудитории про рецепторы – ну, на то он и академик, сильно оторванный от жизни.

А дальше показали палату с бессознательным дядей и дали высказаться его жене. Она немного обнадежена, теперь все наладится. Ведь с дядей-то что случилось? Парализовало, перестал говорить. Но его сначала долго обследовали, а уж потом, очень поздно, начали лечить инсульт.

Силу этого интервью способны оценить не все. Не начинать лечить от инсульта гражданина, внезапно утратившего движения и речь, – это круто. Это по-башкирски. И докторам со «Скорой» инсульт без полоски, конечно, ни за что не угадать.

Я бы раздал эти полоски не докторам, а населению, но оно же их к жопе приложит.

На магазине объявление: поликлиника приглашает на диспансеризацию. Фигурируют годы рождения 1916, 1919, 1922…

1917, 1918, 1920 и 1921 не фигурируют. Нужно немножко подождать очереди.

1915, полагаю, в пролете. Не надо было щелкать клювом. Теперь запись только через Интернет. Терапевт в отпуске, хирург на учебе, остальные принимают по их направлениям.

В пустой зубной поликлинике мало что всем коллективом искали регистраторшу, так она еще вернулась с перекура при вострых ногтях, которыми очень медленно набивала меня в компутер, а компутер в зубной поликлинике продублирован рукописной амбарной книгой, потому что требуется еще все написать от руки; в компутере можно сделать фотошоп моего рота и уклониться от налогов, вылетел в бешенстве.

Подруга моя, врач-лаборант, нашла в ходе исследования бычьего цепня. Такая редкость! Такой красивый! Все любовалась!

– Подчеркни красным, – посоветовал я. – Поставь восклицательный знак. Напиши поздравительную открытку.

Лаборатория. Срочно! Спермограмма! Едет в Питер из Петрозаводска!

Анализ занимает два-три часа. Никому не хочется возиться.

Надо!

Подруга моя жалуется:

– Что же это будет за результат? Из Петрозаводска! Там же не останется ничего живого… Может, просто норму написать?

– Рассуждай логически. Если из Петрозаводска доедет хоть что-то живое, то там реальный бык-производитель. Пиши сверхнорму! Миллиарды! Прыгают с предметного стекла, метят в рот!

Разговор с батей:

– Выпейте винпоцетин. (Он отчим мне, мы на «вы» по давней традиции.)

– Да ну на хер!

– Блядь!

– Не блядь, а голубчик.

Бывают дни, когда опустишь руки. Вырубился инет. Попробуй, дозвонись! Масса полезной информации и переключений под музыку.

Далее:

– Назовите, пожалуйста, номер договора.

Назвал.

– Фамилию, пожалуйста.

Тоже назвал.

– Имя-отчество?

Блядь! Ну какую я могу задумать аферу, жалуясь на отсутствие чужого инета? Назвал имя-отчество.

– Как вас удобнее называть?

– Как вам угодно – хоть Леша, хоть ваше величество…

Кто их этому учит, кто это сочиняет?

Потом я сломал зуб.

Принял меня молодой доктор. Я тоже таким был. Усадил меня сначала к столу, а не сразу в кресло. Начал задавать вопросы. Зуб сломал, говорю.

– Зачем же вы его вставили обратно?

– Ну а что он сдвинулся остро так, словно у Дракулы? Я его пальцем и тово, на место…

Доктор рассмеялся.

Ладно-ладно, подумал я. Ко мне тоже ходило всякое мудачье.

Маменька захворала не самой страшной, но неприятной онкологией. Нужно направление. Поликлинический квест обернулся неожиданностью.

Мы с маменькой томились в очереди, не имея ни карточки, ни номерка. Я рассматривал уши соседки. Фантастические уши! Огромные, заостренные, эльфийские! В остальном – кувшинное рыло.

Мы ждали заведующую, а принимал пока доктор. Между тем очередь дружно давала понять, что недолюбливает его. Судя по ее словам, доктор прозевал много опасных заболеваний и совершенно по этому поводу не расстраивался.

В какой-то момент мне это надоело. Какого хера, подумал я. Взял и вошел без спроса и стука.

При взгляде на доктора я понял, что очередь, пожалуй права. Он не стал смотреть ни на какие бумаги, не пожелал видеть даже маменьку, хотя я несколько раз предложил. Кивнул шепелявой сестре, и та, храни ее господь, выписала направление. В кои веки раз человек оказался на своем месте.

Лаборатория. Экспедитор везет и везет семенную жидкость. Много денег дают за ее изучение.