Эмеран Майер - Второй мозг: Как микробы в кишечнике управляют нашим настроением, решениями и здоровьем

Даже если человек совершенно здоров и сейчас отдыхает на пляже, КРГ и в этот момент играет решающую роль в обеспечении благополучия, регулируя количество гормона кортизола, который вырабатывают надпочечники. Варьируя каждый день в пределах нормы, кортизол поддерживает правильный метаболизм жиров, белков и углеводов и помогает контролировать иммунную систему.

Однако, когда активируется программа реагирования на стрессовую ситуацию, происходит резкое увеличение активности этой КРГ-кортизольной системы. Когда человек оказывается в состоянии стресса, первым в головном мозге срабатывает гипоталамус — область мозга, которая контролирует все жизненно важные функции. Гипоталамус — главное место производства КРГ. Сразу после выброса КРГ активизируются надпочечники и начинают выбрасывать кортизол, повышая его уровень в крови и подготавливая организм для ожидаемого увеличения потребностей метаболизма.

Действуя в качестве главного переключателя в стрессовых ситуациях, выделенный гипоталамусом КРГ воздействует на миндалину — область мозга, которая вызывает чувство тревоги или даже страха. Активизация миндалевидного тела отзывается в организме учащенным сердцебиением, вспотевшими ладонями и желанием освободить желудочно-кишечный тракт от содержимого.

Эти спровоцированные стрессом изменения в желудочно-кишечном тракте, как вы понимаете, создают далеко не идеальные условия для наслаждения вкусной трапезой.

Даже если во время еды человек находится в расслабленном состоянии, все равно остается вероятность того, что он может испытать неприятные реакции со стороны ЖКТ на поступающую пищу. После того как эмоциональная программа запущена, она может работать несколько часов, а иногда и много лет. Мысли, воспоминания о прошлых событиях и ожидания будущего могут влиять на деятельность, связанную с взаимодействием между головным мозгом и пищеварительным трактом, и последствия этого порой могут оказаться болезненными.

Например, если вы окажетесь в ресторане, где когда-то за обедом поссорились со своей половинкой, воспоминания об этом могут активизировать операционную программу гнева даже в тот момент, когда вы с кем-то дружески беседуете. Если тот ресторан был итальянским, запустить программу гнева может любой итальянский ресторан и даже просто мысль о ризотто с морепродуктами. Я часто объясняю возможность такого сценария пациентам, которые решительно обвиняют в своих проблемах с ЖКТ какие-то продукты. Я прошу их проанализировать, действительно ли в проблеме виноват злосчастный продукт или она на самом деле связана с воспоминанием о каком-то прошлом событии. Начав обращать внимание на обстоятельства, которые вызывают симптомы, пациенты часто понимают, насколько сильно взаимодействие между головным мозгом и пищеварительным трактом.

Самая важная информация, которую я могу сообщить такому, как Билл, пациенту с синдромом циклической рвоты или пациентам с другими расстройствами коммуникации головного мозга и ЖКТ, состоит в простом научном объяснении, что является причиной беспокоящих симптомов и как эта информация определяет выбор лечения. Даже это простое объяснение чаще всего позволяет поставить определенный диагноз, что, в свою очередь, помогает успокоить пациента и его близких. Наука закладывает рациональную основу для назначения эффективной терапии.

Еще в клинике я объяснил Биллу, что его головной мозг выделяет слишком много кортиколиберина. Избыток КРГ способствует не только возникновению чувства тревоги, но и связанному с ним учащенному сердцебиению, потным ладоням, слишком сильным сокращениям желудка, из-за которых перистальтическая волна начинает выталкивать содержимое желудка вверх, а слишком сильные сокращения толстой кишки, которые Билл ощущал как болезненные спазмы, направляли содержимое желудка вниз. Когда я объяснил это Биллу и его матери, им стало заметно легче; по-видимому, им впервые научно объяснили причину симптомов, мучивших Билла.

«А почему приступы всегда происходят рано утром?» — поинтересовалась мать Билла. Я объяснил ей, что нормальная секреция КРГ в головном мозге обычно достигает максимума как раз рано утром, а к полудню постепенно снижается. Поэтому у пациентов с синдромом циклической рвоты уровень КРГ в головном мозге обычно достигает избыточно высокого уровня рано утром.

Еще я объяснил им, как кортиколиберин объявляет чрезвычайное положение и переводит организм из мирной ситуации в военное положение. Я рассказал им, что головной мозг и нервная система работают совместно, чтобы управлять функциями пищеварительного тракта. «Это все понятно, — сказал Билл, — но почему у меня приступы случаются без каких-то серьезных стрессов, например во время сна?»

«В этом-то и суть проблемы», — ответил я и объяснил, что в его мозге имеется механизм для работы в чрезвычайных ситуациях, но тормоза в нем вышли из строя, и в ответ на самые безопасные события часто запускается программа страха, что и приводит к большому числу ложных срабатываний.

«Наконец-то мы узнали, что происходит», — воскликнула мать Билла. Однако объяснение происходящего — лишь первая часть решения проблемы. Билл и его мать хотел знать, что они могли сделать, чтобы не допускать больше приступов.

Понимание проблемы могло помочь предотвратить приступы, мешавшие Биллу жить полноценной жизнью. Я назначил ему препараты, ослабляющие действие гиперактивных стрессорных связей и снимающие перевозбуждение, вызываемое избыточным выделением КРГ. Часть этих лекарств должна была уменьшить частоту приступов, другая — остановить приступ, если он все-таки начался. К счастью, при правильном лечении состояние большинства пациентов с синдромом циклической рвоты радикально улучшается: приступы у них случаются реже, и им легче их остановить, если они все-таки начинаются. Со временем такие пациенты перестают бояться повторяющихся приступов, которые так сильно мешали им в прошлом, и это новое состояние зачастую позволяет уменьшить дозы принимаемых лекарств или даже вообще прекратить их прием.

С Биллом именно так все и произошло. Я встретился с ним через три месяца, за этот период у него был всего один приступ, и он остановил его клонопином ( Klonopin) — успокаивающим лекарством, которое я ему прописал. После нескольких лет страданий и непрекращающихся унизительных намеков врачей скорой помощи он был теперь настроен позитивно, считал, что сможет вернуться к нормальной жизни. Другим пациентам с синдромом циклической рвоты, которых я лечил, для восстановления нормального состояния потребовались дополнительные процедуры, в том числе когнитивно-поведенческая терапия и гипноз. Биллу это не понадобилось. Он вернулся в колледж и со временем значительно сократил число принимаемых лекарств и их дозы.