Эмеран Майер - Второй мозг: Как микробы в кишечнике управляют нашим настроением, решениями и здоровьем

Лишь в последние 10 лет мы стали быстро и динамично, можно сказать, с возрастающей скоростью понимать истинные свойства микробиоты кишечника и ее взаимодействия с ЖКТ и головным мозгом. Это новое понимание заставило нас расширить прежние теории и включить микробиоту кишечника в качестве основного третьего компонента в расширенную теорию эмоций. Она утверждает, что основная эмоциональная цепь в мозге, которая имеется у нас с самого рождения и в основном запрограммирована нашими генами, в раннем возрасте подвергается эпигенетической модификации. Однако для окончательного развития эмоций и реакций пищеварительного тракта необходимо обучение. Процесс обучения растягивается на всю жизнь: человек тренирует и точно настраивает систему взаимодействия между головным мозгом, ЖКТ и микробиотой. На эту дополнительную точную настройку механизма, генерирующего эмоции, влияют особенности развития личности, образ жизни и пищевые привычки. В итоге в головном мозге создается обширная база данных, в которой хранится эта очень личная информация.

Как оказалось, решающую роль в этом процессе играет кишечная микробиота, позволяющая каждому человеку создавать персонализированные образцы эмоций. Она воздействует на эмоции в основном через производимые ею метаболиты. В пищеварительной системе человека около 8 млн генов микроорганизмов, это в 400 раз больше, чем в геноме человека. Известен еще более удивительный факт: люди мало отличаются друг от друга генетически, так как более 90 % генов у всех нас одинаковы, а вот набор генов кишечных микроорганизмов уникален, и у любых двух человек только 5 % генов микроорганизмов совпадают. Таким образом, кишечная микробиота добавляет механизму генерирования эмоций, состоящему из головного мозга и пищеварительного тракта, новое измерение, дополнительные сложности и возможности.

Так как кишечная микробиота, по всей видимости, сильно влияет на то, как мы ощущаем эмоции, все, что изменяет ее метаболическую активность, включая стресс, диету, антибиотики и пробиотики, в принципе может влиять на развитие и уровень отзывчивости нейронных цепочек, генерирующих эмоции. Например, не связаны ли географические различия в уровне эмоциональности, которые мы наблюдаем у людей, живущих в разных частях мира, с географическими различиями в рационе питания и особенностях функционирования кишечных микроорганизмов? Если новая теория эмоций верна, ответ на этот вопрос будет положительным. Хотя для подтверждения таких связей в будущем потребуется провести ряд специальных исследований, уже сейчас можно говорить: если бы основы эмоций зарождались в головном мозге и были полностью изолированы от кишечника и организма, у такого мозга был бы очень ограниченный репертуар эмоциональных переживаний. Я убежден, что именно взаимодействие между пищеварительным трактом и его микробиотой во многом определяет интенсивность, продолжительность и уникальность эмоциональных переживаний каждого человека.

Многие принимаемые в жизни решения основаны на логике и являются результатом вдумчивого и тщательного предварительного анализа. Однако случаются ситуации, когда человек делает что-то без предварительного анализа фактов или изучения обстановки. Такой выбор часто делается неосознанно, как это бывает, например, когда вы решаете, что съесть, что надеть или какой фильм смотреть.

В своем бестселлере «Думай медленно… Решай быстро» (Thinking, Fast and Slow) [10] Канеман Д. Думай медленно... Решай быстро. — М.: АСТ, 2014. психолог Даниэль Канеман, один из двух лауреатов Нобелевской премии за 2002 г. по экономике, предполагает, что за «многими нашими вариантами выбора и суждениями… на самом деле скрываются» интуитивно принимаемые решения. Мысль, что решения о том, что для нас лучше, мы можем принимать, основываясь на интуиции или инстинктивных чувствах, а не на данных рационального мышления, «надев для этого соответствующую шляпу», действительно является важнейшей для понимания природы человека [11] Автор намекает на концепцию «шести шляп мышления», которую в 1985 г. предложил британский психолог Эдвард де Боно. Он предложил шесть способов, способных нарушить привычный для мозга ход мышления и принятия решений. Они основываются на анализе любой проблемы с разных точек зрения. По условиям ролевой психологической игры шляпа определенного цвета означает определенный тип мышления, и, надевая ее, человек включает именно его. Среди этих шести шляп есть и «рациональная». — Прим. пер. .

И действительно, такой нерациональный способ принятия решений сыграл важную роль в моей жизни. После школы в возрасте 17 лет я работал в принадлежавшем моим родителям кондитерском магазине в Баварских Альпах. Это было идиллическое место, расположенное в сердце главного лыжного и туристического курорта страны, всего в нескольких часах езды от Италии. С тех пор как мой прадед в 1887 г. основал этот магазин, им владела и управляла наша семья. подростком я делал пирожные и торты к знаменательным датам. Особенно мне нравилось придавать им причудливые формы и работать с шоколадом. Я научился ассоциировать ароматы с разными временами года и праздниками, что стало основой (чего я не осознавал) моей будущей карьеры, связанной с изучением сложного диалога, который происходит между едой, пищеварительным трактом и головным мозгом.

Когда пришло время выбирать профессию, я несколько месяцев мучительно решал: стать ли мне кондитером в пятом поколении или изучать науки и медицину. Были весомые причины, чтобы заняться устойчивым и прибыльным семейным бизнесом: я бы продолжал жить в знакомом окружении, рядом с друзьями и родными, проводил свободное время в красивой местности, окружавшей наш городок. На это рассчитывал и мой отец, который всегда видел меня продолжателем почетной семейной традиции. И в то же время я чувствовал, что меня тянет в совершенно другую сторону: мне хотелось отказаться от традиций и рутинной деятельности. Я любил читать книги, особенно по психологии, философии и науке, к тому же меня просто пожирало любопытство: я очень хотел найти научные основы работы нашего разума. Я не мог сделать выбор, подсчитывая плюсы и минусы, и впервые в жизни начал прислушиваться к внутренним ощущениям.

В конце концов, к большому разочарованию отца, я решил оставить семейный бизнес и поехал учиться в Мюнхен. А когда несколько лет спустя я закончил обучение в медицинской школе, еще одно решение, принятое на основе интуиции, увело меня еще дальше от родного дома — к должности профессора немецкого университета. Это случилось, когда я отказался от желанного места в ординатуре в университетской клинике в Мюнхене и отправился в Лос-Анджелес, в Центр исследований язвенных болезней и подготовки специалистов (CURE, Center for Ulcer Research and Education). Этот центр был магнитом для исследователей, которые хотели изучать взаимосвязи между головным мозгом и желудочно-кишечным трактом. После первых нескольких дней в лаборатории мне стало ясно, что мои новые занятия — очистка и тестирование молекул из кишечников свиней, которые мы раздобывали на бойне, — не приносили мне тех удовольствий, которыми я наслаждался на семейной шоколадной фабрике.