Виктор Смольников - Записки Шанхайского Врача

После обеда на судне для пассажиров вывешивались сообщения радио. Я пошел прочесть листок. Там было сказано, что Ганди был убит коммунальными анархистами. Болван-чиновник понял это как «коммунисты». В Индии в то время были так называемые «общинные анархисты» (по-английски «общинный» будет «коммунальный»), которые с коммунистами ничего общего не имели.

В воскресенье первого февраля мы были уже у острова Сокотра, у входа в Аденский залив. Погода стала прохладной, и я надел легкий костюм. Встречалось много судов, большей частью нефтеналивных. Солнечные ванны были забыты, и все мужчины, к великой радости Дьюи, надели длинные брюки. О дамах сведений в дневнике нет. На востоке показались горы Синайского полуострова. Дул сильный встречный ветер.

В семь часов вечера встали на якорь в Суэце. На носу корабля электрики поставили громадный прожектор для освещения канала ночью. Канал очень узкий, разойтись два судна не могут, и на всем его протяжении через определенные интервалы созданы маленькие бухточки, в которые может зайти встречный корабль, чтобы переждать, когда пройдет в обратную сторону другой. Очевидно, есть какие-то правила, кто кому уступает дорогу. Идти можно только очень медленно, чтобы не размывать волной берегов. В девять часов вечера пришли в Порт-Саид. Берега неинтересны. Кустарники. Маленькие мазанки. Верблюды, и довольно холодно. Это в Африке-то!

На другой день вышли в Средиземное море и взяли курс на запад. Уже двенадцатого февраля я любовался берегами Испании и грядой Сьерра-Невада. Затем проходили Бискайский залив - залив штормов. На сей раз он не соответствовал сложившемуся о нем мнению: был очень спокоен. Погода теплая. После Азии Европа показалась поразительно маленькой.

В воскресенье восемнадцатого февраля прошли остров Ушант и завернули в Ла-Манш, который английские моряки называют «Дэи чаннел», каналом, а точнее - Английским каналом. Англичане говорят, что от волнения при приближении к дому многие страдают расстройством кишечника, которое так и называют - «дэи чаннелс». По радио передавали английскую музыку из Лондона.

В полчетвертого дня увидели берега южной Англии и в пять часов вечера бросили якорь в Плимутской бухте. Это было на шестьдесят пятый день путешествия. На набережной стояла очередь у ларька, в котором продавали кофе. Потом я узнал, что это чай. Англичане любят заваривать себе чай именно такой крепости. Ко мне подошел англичанин невысокого роста в черном котелке. Он протянул визитную карточку, удостоверявшую, что является служащим транспортного агентства «Томас Кук и Сын», и сказал: «Сэр, ваши вещи мы отправим сегодня по адресу: Эдинбург, девять, Карлтон террас. Ваш заказ по телеграфу из Шанхая был получен». Никакой расписки он мне не дал, что меня несколько встревожило. (Через две недели, когда я прибыл в Эдинбург, все вещи уже были на месте.)

Билеты до Лондона были для нас заказаны, и мы сели в поезд - миссис МакГилкрист с детьми, Дьюи, Симмонс и я. Меня поразили зеленые поля в феврале месяце. Весь путь из Плимута до Лондона - это нескончаемая цепь красивых домов и домиков, садов, просто нет пустого места. В Лондоне поезд остановился на станции Паддингтон, а в пять часов вечера прибыл на станцию Ватерлоо, где меня встретила миссис Лорна Дин. Еще в Шанхае она пригласила меня погостить у нее в английской деревне Кобам.

Дальше мы поехали на электричке и уже через полчаса прибыли на место. Дины снимали верхний этаж двухэтажного дома с большим садом. В доме было прохладно, и, чтобы согреться, мы сидели на диване около камина. Дин и его жена - мои пациенты по Шанхаю. Сам Дин -нервный и напряженный человек интеллектуального типа. Говорил он все время о коммунизме и СССР, много читал по этому вопросу. Он не скрывал своего членства в партии независимых - такая партия существовала в Англии в 1948 году, она славилась тем, что в ней было меньше членов, чем в любой другой политической партии Англии. По-моему, политической роли она не играла никакой, и сейчас о ней что-то не слышно.

На другое утро мы пошли с миссис Дин в полицию, чтобы зарегистрировать меня по месту пребывания. Дежурный сержант долго рассматривал мой паспорт, а потом сказал: «Регистрируйтесь лучше в Эдинбурге». Затем мы пошли выписать на меня карточки: карточная система в Англии еще не была отменена.

Кобам - прелестная деревня. Главная улица называлась, конечно, Хай стрит, то есть Высокая улица. Уютные маленькие одноэтажные и двухэтажные домики с садами, кругом деревья и кустарники, а на деревьях - синие сойки и малиновки. В окне одного дома торчал кусок белого картона, на котором было написано большими буквами: «Где бог?» На второй день кто-то выставил в окне новую картонку с надписью: «Кто бог?» На третий день -очередная смена надписи: «Бог - это я сам». Я спросил миссис Дин, что это означает, она рассмеялась и сказала, что не знает, скорее всего, этим занимается какой-нибудь сектант или просто сумасшедший.

Обедали в ресторане «Белый Лев»: форель и пиво. На следующий день поехал в Лондон. Впечатление от города было огромным. Проехал в лондонском метро, очень грязном после войны. Посетил Национальную галерею, видел картины, о которых пишет Сомерсет Моэм. В этот же день нанес визит сэру Морису Кассиди, дяде одной моей пациентки в Шанхае, оказавшемуся лейб-медиком королевы, председателем Королевского медицинского общества Англии. Он тоже много говорил о СССР, в частности, рассказывал об ужине, устроенном в честь советской женщины-врача, члена делегации Верховного Совета, приехавшей в Англию. Сказал, что она умная тетка и задавала умные вопросы. Англичане попытались ее напоить и узнать что-нибудь о медицине в СССР. Она много выпила, но ничего не рассказала. Англичане обиделись. Сэр Морис дал мне письмо для профессора Давидсона из Эдинбурга и охарактеризовал его как старого маньяка.

Пошел снег. Газеты вышли с большими заголовками: «СИБИРЬ ВТОРГЛАСЬ В АНГЛИЮ». Все жаловались на холод. Дело в том, что у англичан нет теплой одежды. Водопроводные трубы проведены по наружным стенам домов, нет никакого отопления, кроме каминов, которые красивы, но бесполезны: семьдесят процентов тепла уходит в трубу.

Двадцать первого февраля я съездил в Сток д'Абернон, осмотрел церковь, которой около тысячи лет (правда ли?). Церковь стоит якобы на фундаменте, сложенном из римских картин, и в ней находятся самые старые в Англии медные надгробия. Снова посетил Национальную галерею. По дороге купил «Хождение по мукам» Алексея Толстого на английском языке. Обедали с Динами в отеле «Медведь», попробовал баранину с мятным соусом.

В десять часов утра я сел в поезд и отбыл в Эдинбург. Было уже 23 февраля 1948 года. Видел Линкольн, Йорк, Дерам, Бериксон Туид. Красивая страна, уютные домики - и нет пустого места. Такое впечатление, что все время едешь по одному большому пригороду.