Наталья Бехтерева - Магия мозга и лабиринты жизни

Как писать письмо Горбачеву? Опыт моих прошлых контактов с начальством – 2,5–3 страницы. К счастью, у Святослава тогда такого опыта не было, и он настоял на полном изложении. Мы ждали и не ждали, уж очень невероятным все казалось. Потом перестали ждать…

До сих пор ношу с собой вместе с фотографиями самых близких первый листок нашего крика душ с дивной резолюцией Михаила Сергеевича Горбачева: «Надо уважить просьбу академика Бехтеревой». Рассказывали нам потом служащие Госплана (резолюция была адресована А.Н. Яковлеву и Ю.Д. Маслюкову), что по ходу исполнения этой резолюции не только потребовалось огромное количество виз, но и было проведено что-то вроде опроса «научной популяции» страны, примерно так: 1. Что это за лаборатория Бехтеревой, чего она стоит? 2. Нужен ли нам ПЭТ? Судя по дальнейшим событиям, на первый вопрос оценка была приличная, а на второй по крайней мере большинство ответило: очень нужен. Нам!

ПЭТ был на подходе, строители превзошли себя: выстроили для него здание много раньше срока. На пути к Замку встретились нам добрые люди, и самая добрая фея с государственным мышлением – маленькая Джанна Павловна. Всегда добром будем мы вспоминать за корпус ПЭТ главного строителя Юрия Ромуальдовича Кожуховского.

Мы (гораздо чаще Святослав) по разным вопросам заходили в Госплан. Однажды нам рассказали, что́ думают о финансовой поддержке развития науки руководители Госплана. Буднично, как решенное до этого, сказал нам самое близкое для нас и неожиданное В.В. Симаков – среди разговоров по нашим делам: «Да, кстати, есть идея создать на базе ваших работ и лабораторий Институт мозга человека. Что вы об этом думаете?» И, не давая нам отреагировать, ответить, наконец, просто опомниться, пошел с нами к Юрию Дмитриевичу Маслюкову – председателю Госплана. Захватывающе говорил Юрий Дмитриевич [60]. (Время было такое – казалось, что должно происходить все самое лучшее; и обязательно произойдет. 1989 год…)

Юрий Дмитриевич поведал нам свои планы в отношении финансовой стороны развития науки: 5-6 институтов разного профиля в стране (тогда – СССР), где исследования ведутся на мировом уровне или опережают его, получат финансовую возможность «реализовать свой потенциал». Получат то, что действительно нужно для исследований, и – в полном объеме!! Мы не знали тогда еще, что значит не получать на исследования ничего, как сейчас, но и тогда «в полном объеме», может быть, и получал кто-то, но уж, конечно, не мы. Зато так же точно мы знали, что нам нужно: для до-ПЭТ-овских исследований – МРТ, магниторезонансный томограф, или в крайнем случае КТ, «обычный» компьютерный томограф, для после-ПЭТ-овских «работ» (лечения) – гамма-нож (лучевая хирургия), современная операционная – это все в первую очередь! Время неслыханной свободы, время надежд – все несомненно будет!

Но время стремительно менялось, на смену эйфории свободы вылезла агрессия вместе со всем своим арсеналом разрушения. После ПЭТ абсолютно ничего мы больше не получили. Потеряв надежду на самовыражение, некоторые наши сотрудники уехали туда, где легче жить, где можно работать на тех технологиях, которые оптимальны для решаемой задачи, заказывать в библиотеке любое нужное издание, публиковаться в престижных журналах.

И все же: из Отдела нейрофизиологии, клиники Института экспериментальной медицины АМН СССР и лаборатории позитронно-эмиссионной томографии Института эволюционной физиологии и биохимии им. И.М. Сеченова АН СССР постановлением Совета Министров СССР от 12 марта 1990 г. на основе полного одобрения Академии наук СССР и при трудном согласовании с Академией медицинских наук СССР был создан Институт мозга человека Академии наук СССР с 10 лабораториями и клиникой нейрохирургии и неврологии на 160 коек. Создание нашего института явилось вкладом СССР в Международную Декаду Мозга, объявленную по инициативе американских ученых. (А более конкретно – вкладом отделения физиологии АН и лично академии секретаря, академика П.В. Симонова в развитие физиологии человека!)

В будничных хлопотах, в ожидаемых радостях и неожиданных огорчениях строился наш Замок. Конечно, к 1990 г. и не вспомнила я о молодых мечтах, и, конечно, не называли мы институт так торжественно и лирично. Это позже, много позже, сквозь заботы в уже очень любимом нами институте, слился он с образами далекого прошлого…

Этические принципы изучения функциональной организации мозга человека, чему мы посвятили всю нашу жизнь, были заложены нами – и, конечно, не только нами – как незыблемые законы. Да, чтобы познавать работу мозга человека, нужно найти прямую или непрямую форму контакта с этим мозгом, с живым мозгом. Но! Всегда помнить – перед тобой живой мозг человека , завтра может оказаться – человека, тебе близкого… Какое бы то ни было экспериментирование – запрещено! Веди себя так, как ты хотел бы, чтобы вели себя с тобой. Человек болен – в первую очередь его нужно лечить.

Наблюдения, которые дают возможность двигаться по пути познания мозга, абсолютно необходимо проводить с соблюдением приоритетов – лечебных и диагностических. А также – с соблюдением всех возможных этических норм. Иными словами, всегда действовать только во спасение. И в то же время максимально рационально организовать наблюдение, с учетом индивидуальности болезни и наиболее высокого уровня современной технологии в медицине. Конечно, здесь еще более важно, чем всегда в науке (да и в жизни!), правильно сформулировать задачу, просчитать все, что поддается просчитыванию, – и в то же время не упустить ничего, на первый взгляд, может быть, маловажного. Нет маловажного в наблюдениях мозга человека.

Клиника нашего Института мозга человека – особая клиника… В связи с глобальной задачей института – изучением мозга человека – как минимум нужно было иметь возможность приблизиться (в буквальном смысле) к живому, работающему, думающему мозгу. Инвазивные исследования как основа микрокартирования мозга проводятся у тех лиц, которым прямой приборный контакт с мозгом показан в связи с их заболеванием, для диагностики и лечения. Неинвазивные исследования (ПЭТ) проводятся по таким же показаниям, но частично осуществляются и на волонтерах.

В клинике с нейрохирургическим и неврологическим отделениями делается практически все, что должны осуществлять отделения такого профиля. В них поступают больные с многообразием неврологических проявлений; используется консервативное лечение или операции, в зависимости от характера болезни. Но в отличие от других неврологических и нейрохирургических отделений в нашу клинику поступают и те больные, которым другие клиники отказывают. Потому что у нас реализуется и то, что является результатом наших фундаментальных исследований. Так, очень задолго до того, как с помощью неинвазивной техники была показана распространенность представительства речевых зон в мозге человека, в результате изучения этого вопроса с помощью инвазивных приемов была с успехом использована техника лечебной электрической стимуляции мозга для восстановления речи при ее утрате из-за поражения так называемых классических речевых зон. Клиника принимает больных с полным перерывом спинного мозга, больных с нарушениями зрения и слуха. И это не все виды поражений головного и спинного мозга, при которых именно мы нередко уже можем оказать помощь…