Айна Парк - В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить

И вот накануне самого главного дня мы наняли девушку на роль пациентки, нашли смотровую и врача, который вызвался провести осмотр. Многие из будущих консультантов собирались поступать в медицинский, поэтому обрадовались возможности поприсутствовать на настоящем осмотре. Когда я в тот день вернулась домой, на автоответчике телефона мигала красная лампочка. Я нажала на кнопку воспроизведения и услышала голос Роберты, нашего куратора. У нашей модели только что начались месячные, сказала она. Конечно, осмотр и во время месячных можно провести, но никто ничего не увидит, и девушка хотела бы отказаться. Нужно срочно найти кого-то на замену, или эту часть обучения придется перенести. И тут она предложила: не соглашусь ли я заменить модель на осмотре?

Я взвесила все «за» и «против». С одной стороны, в мое влагалище будут заглядывать незнакомые люди. С этими людьми мне придется встречаться каждую неделю весь оставшийся год. С другой стороны, если я откажусь, придется менять график обучения и искать для этого занятия другую дату, которая устроит всех.

Я быстро приняла решение, позвонила Роберте и сказала, что согласна заменить модель. На следующий день я направилась в университетский медпункт, прямо к смотровому креслу. Лиц женщин, ожидавших начала осмотра, я не помню, а вот двух мужчин – Найлса, долговязого парня со светло-русой челкой, падающей на глаза, и Луиса, коротышку с короткими темными волосами и ямкой на подбородке, – запомнила хорошо. Мы с Луисом потом даже недолго встречались, но ближе, чем на том экзамене, он мое влагалище так и не увидел.

Наверное, вы думаете, что гинекологический осмотр перед аудиторией произвел на меня сильное впечатление. На самом деле я почти ничего не помню: не помню, каким был врач, не помню, о чем он говорил во время осмотра, я даже не помню, какие ощущения испытывала. По опыту я в курсе, что он вставил мне во влагалище металлический расширитель и раскрыл его, чтобы было видно стенки влагалища и шейку матки. В этот момент моя память перестала фиксировать происходящее. После того как каждый из будущих консультантов подошел и заглянул внутрь, врач велел мне поднять колени повыше, сунул мне между ног смотровое зеркало, и я впервые в жизни увидела шейку своей собственной матки.

Я не дурнушка, но шейка матки у меня гораздо симпатичнее, чем вся остальная я, – идеальный мясистый пончик с маленькой дырочкой, которая может расшириться в 10 раз и когда-нибудь пропустить головку ребенка. Я вытаращила глаза, закивала головой и улыбнулась. Чудесно.

Я немного посидела ровно, поболтала со студентами и с доктором. Прежде чем я откинулась назад, Найлз издал вздох и осел на пол. Я никогда не видела, как люди теряют сознание, и растерялась. Все присутствующие бросились к нему (я все еще сидела в компрометирующем меня положении). Несколько пар рук поддерживали Найлзу голову, под мышки его поднимали на ноги. Он медленно встал, щеки у него горели, а голова тряслась.

Найлз смог дотянуть до конца дня, он стал добрым и чутким консультантом-сексопатологом. Позже мы даже смеялись над тем, как сила шейки моей матки однажды лишила его чувств. Сейчас мы не общаемся, но мне хочется верить в то, что теперь он где-нибудь работает гинекологом и предан своему делу.

Сегодня у 20-летней женщины гораздо большей возможностей явить миру шейку своей матки. К тому моменту, как я впервые выступила в роли гинекологической модели, я уже трижды сдавала цитологический мазок на рак шейки матки, в 18, 19 и 20 лет, так что была в этом деле настоящим профессионалом. Сегодня женщинам младше 21 года сдавать цитологический мазок не рекомендуют; потом этот анализ нужно сдавать каждые три года, и так до 30 лет.

По достижении 30-летнего возраста каждая женщина сама выбирает, как действовать: некоторые врачи рекомендуют сдавать цитологический мазок отдельно от анализа на ВПЧ, другие советуют сдавать их вместе. В отличие от мазка, проходить скрининг можно раз в три или пять лет в зависимости от метода исследования. Исследования последних двух десятилетий показали, что иногда атипичный результат цитологического мазка или даже предраковое состояние проходят сами собой. Иммунная система способна избавляться от атипичных клеток без какого-либо вмешательства, правда, на это потребуется несколько лет. Если часто обследоваться, можно перенервничать и начать лечить состояние, которое и так пройдет.

Если у женщины не развивается ни предракового состояния, ни рака, после 65 лет она может больше не проходить скрининг. Торжественно это событие никто не отмечает, но если вы хоть раз сдавали цитологический мазок, то, наверно, согласитесь с тем, что повод праздновать есть.

Если говорить о профилактике рака, сложно найти анализ, который спас бы больше жизней, чем цитологический мазок. Георгиос Папаниколау разработал этот анализ в 1928 году, в эпоху, когда рак шейки матки был основной причиной смертности женщин. Обычно его удавалось диагностировать уже не поздних стадиях, и потому в большинстве случаев он был смертным приговором. Для лечения использовали преимущественно лучевую терапию, но облучения приводили к боли, кровотечениям, бесплодию и кожным ожогам; время выиграть еще можно было, а вылечить рак – нет.

Цитологический мазок, в ходе которого с поверхности шейки матки просто соскабливали клетки и помещали их на предметное стекло микроскопа, произвел революцию в области массового выявления рака шейки матки. С его помощью стало возможно выявлять предраковые состояния, которые хорошо лечатся, в итоге риск развития рака значительно снижается или даже сводится к нулю. До 1950-х годов разработанный Папаниколау анализ не использовали повсеместно, но когда это начали делать, заболеваемость раком шейки матки и смертность в результате этого заболевания в США резко упали 1. Сегодня среди причин смерти женщин рак шейки матки занимает не первое, а четырнадцатое место 2.

Несмотря на такие впечатляющие результаты, цитологический мазок – анализ небезупречный. Известно, что его результаты нередко бывают ложноотрицательными и женщины с предраковым состоянием ошибочно полагают, что у них все в порядке. Чтобы компенсировать недостаток чувствительности мазка, врачи решили, что сдавать его женщине нужно ежегодно. Даже если сначала диагноз поставить не удастся, велика вероятность того, что проблему обнаружат на следующем осмотре и предраковое состояние не успеет превратиться в рак.

До 1990-х годов любая женщина, у которой имелась шейка матки, была вынуждена сдавать цитологический мазок каждый год на протяжении всей жизни. Первый раз такой анализ сдавали в подростковом возрасте, а потом – каждый год до самой смерти, невзирая на возраст. Однажды 80-летняя пациентка наградила меня недоуменным взглядом, когда я попросила ее раздеться ниже пояса, чтобы взять этот мазок. «У меня там уже 30 лет ничего не происходит. Неужели мне и вправду нужно сдавать этот анализ?» Тогда я настояла на том, что да, нужно. У большинства пациенток эта ежегодная процедура вопросов не вызывала. Все считали, что, когда дело касается рака, переборщить со скринингом нельзя.