Ольга Фатеева - Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

Я не покрываю врачей, главное – определиться сразу, что ты хочешь доказать и можно ли это объективно сделать. Как учили меня, если врачи допустили ошибку и ты это точно знаешь, жми, дави, выступай, но будь уверена в своем заключении. И сделай несколько снимков, запаси туз в рукаве.

Фотография есть некая иллюстрация к словам, к описанию повреждений или патологических изменений, снимок нельзя воспринимать как модель, поскольку он представляет собой изображение плоскостное, а тело человека имеет форму и объем. Когда я, например, измеряю размеры повреждений, часто использую не только линейку, но и сантиметр, потому что у линейки нет нужной гибкости. По правилам судебно-медицинской фотографии на изображении должна присутствовать масштабная линейка, чтобы можно было ориентироваться в размерах. Лично знаю экспертов, которые по фотографиям, ориентируясь на масштабную линейку на снимке, перемеряли, перепроверяли размеры ссадин и кровоподтеков, пытались определить калибр извлеченной из трупа пули. Наверное, к сожалению, я сама отчасти ответила на вопрос, откуда растет недоверие к экспертам.

Следствие интересует в основном не механизм образования повреждений, потому что механизм – это, например, удар при тупой травме, а всяческие обстоятельства получения повреждений: сколько ударов было, в какой последовательности, в каком положении находились потерпевший и нападавший, в течение какого времени наносились потерпевшему повреждения, через какое время после этого наступила смерть, мог ли потерпевший с полученными повреждениями ходить, кричать, убежать, защищаться и тому подобное. Как раз на эти вопросы судебная медицина чаще всего не может дать объективных ответов и предпочитает отвечать «не исключается возможность» или требовать проведения следственного эксперимента с видео- и фотофиксацией каждой позы.

ДТП или падение с высоты – это не механизм, это как раз обстоятельства, условия получения повреждений. Стандартно эксперт пишет что-то вроде – все обнаруженные повреждения в комплексе образовались от ударных воздействий твердых тупых предметов (или при ударах о таковые) и общего сотрясения тела практически одномоментно. Морфология и локализация повреждений не исключают возможности их образования, скажем, при падении с высоты и приземлении на голову, а затем на заднюю поверхность тела, или, например, в условиях дорожно-транспортного происшествия (уберите тогда про сотрясение тела) при наезде автомобиля на пешехода.

Следственные эксперименты помогают, потому что эксперт видит конкретного обвиняемого или потерпевшего (если проводится освидетельствование живого лица, понятно, что потерпевшие экспертов-танатологов лежат на секционных столах), оценивает его конституцию, тип телосложения, степень упитанности, рост, обращает внимание на какие-то физические особенности, если есть, и может смоделировать конкретную ситуацию. Именно эта конкретная женщина могла держать нож и заносить руку именно так, как она описывает. Когда муж схватил ее за руку с ножом, нож въехал ей в грудь именно под таким углом, потому что только под таким углом он и мог войти в грудь такого размера, и именно так она могла поднять руку, потому что с ее грудью опять же по-другому никак.

Я, например, редко могу обрисовать следствию однозначную и единственно возможную картину происходящего. Чем дольше я работаю, тем больше вариантов в моей голове возникает, и я никак не могу от них отделаться. Завидую своим коллегам, у кого все обнаруженные детали происшествия складываются в единственно истинный вариант, и никак иначе, без сомнений и метаний. Ударился головой и получил субдуральную гематому или, наоборот, развивающаяся катастрофа в голове привела к падению? Тем более в судебной медицине описано достаточно казуистических случаев, что заставляет каждое свое суждение хорошо обдумывать и сомневаться, подбирать слова, чтобы сказать достаточно, но при этом не разболтать сразу все, не наговорить лишнего, оставляя поле для маневра в суде или в комиссионной экспертизе при выяснении новых обстоятельств.

Во времена тех самых зубров от судебной медицины в нашем Бюро работала очень умный эксперт В., фанатка своего дела, которая в каждом случае видела транспортную травму, все повреждения, найденные и описанные экспертами, в ее руках складывались в какую-нибудь авто- или травму на производстве. Истории о том, как зарезанного мужчину с множественными ранениями настигла спецмашина, хлеборезка с ножами, или изнасилованная бутылкой девушка ехала на велосипеде без седла, реально звучали в судах.

У меня тоже есть эпизод с В. В 2011 году я вскрывала труп убитой женщины О., шестидесяти трех лет. Труп был доставлен из квартиры, с множественными ушибленными ранами на голове, множественными ссадинами и кровоподтеками в области груди, живота, верхних и нижних конечностей. При внутреннем исследовании обнаружены двусторонние переломы ребер – по женщине прошлись, судя по отпечаткам обуви на одежде и коже, – и кровоизлияния в ткани легких. Признаков черепно-мозговой травмы не было, то есть обошлось без переломов костей черепа, повреждений оболочек и ткани мозга, повреждений других внутренних органов тоже не было.

Я не знала, от чего похоронить О. То есть знала, но мне нужны были четкие, вменяемые и емкие доказательства. Ушибленных ран на голове, часть из которых были скальпированными, я насчитала двадцать шесть. Как известно, раны головы за счет хорошего кровоснабжения мягких тканей очень сильно кровят, то есть при таком их количестве О. потеряла много крови. Кровоподтеков на туловище и конечностях, обширных, сливных, было гораздо больше, чем ран на голове. Убийца бил О. долго, по несколько раз. О. была дама упитанная, с хорошо развитой подкожной жировой клетчаткой. Большое количество крови секвестрировалось в клетчатке – кровоподтекам соответствовали обширные сливные кровоизлияния, пропитывающие ее на большой площади.

Следственные эксперименты помогают, потому что эксперт видит конкретного обвиняемого или потерпевшего, оценивает его конституцию, тип телосложения, степень упитанности, рост, обращает внимание на какие-то физические особенности, если есть, и может смоделировать конкретную ситуацию.

Результаты судебно-биохимического и судебно-гистологического анализов подтверждали смерть О. от кровопотери, но мне нужен был совет и одобрение коллег, потому что причина смерти, к сожалению, выглядела в экспертизе не столь очевидно и убедительно, как в моем пересказе. Вот если бы, например, нашлась ЧМТ или множественные разнообразные повреждения внутренних органов – разрывы легких, повреждения их сломанными ребрами, повреждения сердца, разрывы печени, селезенки, – в общем, что-то понятное даже непрофессионалам, а не кровопотеря, которую еще надо доказать.