Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

– Мы проверили все финансовые отчеты сотрудников FDA, HHS и CDC , – сказал Бертон, – и обнаружили, что у некоторых из этих людей, даже в консультативных группах, действительно могут быть финансовые конфликты.

– Кто финансировал ваше исследование, доктор Уэйкфилд? – напрямую спросил конгрессмен.

– Мы сами, – ответил Уэйкфилд, подумав пару секунд. – У нас есть небольшой благотворительный взнос.

– Понятно, благотворительная организация.

– Но нам было немного сложно получить финансирование.

О’Лири этот же вопрос так и не был задан. Тейлор ответил, что его финансировало правительство.

Меня удивило то, что О’Лири так рьяно подчеркивал свою независимость. Тем не менее еще одно его заявление противоречило свидетельству его коллеги. Уэйкфилд говорил, и не раз, что метод Чедвика недостаточно чувствителен. Так что, если у О’Лири был более качественный аппарат, он мог бы действительно найти вирус. Логично. « TaqMan PCR в тысячу раз более чувствителен, чем стандартный метод», – говорил О’Лири.

Дело даже не в том, что производитель этого аппарата не подтверждает сие заявления. В своем 15-минутном докладе О’Лири упомянул о проведении «стандартной» ПЦР на тех же тканях из Лондона. Он даже показал слайд с характерными полосками, которые оценивал и Чедвик. Он сказал Бертону, что «у всех детей с аутистическим энтероколитом» вирус кори был выявлен и стандартным методом, с фазой раствора. «Посредством обычной ПЦР мы обнаружили вирус кори в биоптатах кишечника этих детей, с надлежащими отрицательными контролями», – пояснил он.

Но если это так, зачем понадобился 7700? Да, он удобен, но был ли он необходим? И если даже банальная ПЦР может выявить геном вируса кори в ткани кишечника детей, почему Чедвик не смог ее найти? Это была загадка, которая не давала покоя. Почему японские ученые из университетов Акита и Хиросаки не смогли найти вирус с помощью ПЦР? И почему в субботу, 28 февраля 1998 года, в журнале The Lancet было опубликовано исследовательское письмо, в котором ученые из ведущих лабораторий общественного здравоохранения британского правительства также заявили, что им ничего не удалось обнаружить?

О’Лири проверил образцы, взятые у пациентов с болезнью Крона, и сообщил об обнаружении вируса кори в трех из четырех случаев. «Это интересный биологический факт», – сказал он Бертону.

Мы еще встретимся с этим патоморфологом.

Администрации этого было достаточно. Уэйкфилду пора было уйти. Осталось определиться, как же его уволить. Через несколько дней после получения отчетов по слушанию из Вашингтона, округ Колумбия, менеджеры University College начали обсуждать способы реализации этого плана.

В 20:27 5 апреля 2000 года, за тринадцать часов до слушания в кабинете 2154 с участием конгрессмена Бертона, Марк Пепис получил факс.

«Марк, я прилагаю список участников пресс-конференции, запланированной на 6 апреля перед слушанием в Конгрессе. Как видите, Эндрю Уэйкфилд примет в нем участие», – зачитал он трехстраничное письмо. Отправителем был Дэвид Солсбери, государственный служащий и педиатр, который впервые столкнулся с Уэйкфилдом после отзыва вакцин.

Он сам выступал от демократов на подобных слушаниях. Солсбери более семи лет работал гастроэнтерологом и всю свою трудовую жизнь боролся с кризисом вакцинации. Дэвид знал, что доктора без пациентов попросили воздержаться от публичных выступлений.

Доверие родителей к MMR в Британии скатилось, как грузовик, теряющий сцепление с дорогой, со склона ледяного холма. Это было медленное, но верное продвижение к катастрофе. Показатель иммунизации детей к двухлетнему возрасту упал с пикового значения в 91,8 % (до выхода Newsnight ) до 87,6 %. С ростом когорты восприимчивых детей неизбежно приближались и вспышки болезней.

Уэйкфилд согласился провести проверку по «золотому стандарту», чтобы подтвердить или опровергнуть свою гипотезу. Но он все еще не предоставил Пепису никакого протокола, да еще и проигнорировал напоминание ректора и президента. «Прошло три месяца с тех пор, как я написал вам, – отметил 16 марта Крис Ллевеллин Смит, – прошу Вас прислать мне отчет о ходе работы над предложенным исследованием, если возможно, в течение следующей недели». Уэйкфилд ответил, что любые «дальнейшие сообщения» по этому вопросу должны осуществляться через профсоюз, Ассоциацию преподавателей университетов.

Пепис был прав. Уэйкфилд не собирался выполнять проверку. Он отказался от явно заманчивого предложения.

Итак, теперь на сцену должна была выйти Сара Брант – начальник отдела кадров лондонского University College , состоящего из пятидесяти человек. Штаб-квартира отдела располагалась в Блумсбери. Саре было поручено уволить Уэйкфилда из учебного заведения как можно быстрее, с наименьшими затратами и минимальными негативными последствиями.

Для Пеписа Уэйкфилд был пустой тратой времени и средств. Не просто врач без пациентов и учитель без учеников, он даже не был ученым, а вел себя как фанатик и оппортунист. «Он не занимается клинической работой и, насколько мне известно, не преподает, – писал Пепис Бранту и коллегам в записке, которую мне впоследствии удалось прочесть. – Я считаю, что его деятельность серьезно подрывает репутацию нашего учреждения».

После просмотра его исследований менеджеры были шокированы. В то время как газеты превозносили Уэйкфилда как возродившегося Галилея, а матери иногда рыдали, чтобы добиться встречи с ним, никто не обращал внимания на документы, которые можно было запросто проверить (в отличие от статьи в The Lancet о двенадцати детях). Наиболее технически сложным оказалось исследование Кавасимы и соавторов, опубликованное в не самом популярном журнале Digestive Diseases and Sciences , где имя Уэйкфилда идет вслед за пятью японскими врачами. Статью выпустили в том же месяце, когда проходило слушание. Первый автор, токийский педиатр Хисаси Кавасима, цитируемый в плане Immunospecifics , не просто сообщает о геноме вируса кори в крови детей, но и утверждает, что последовательности A, G, C и T соответствуют штамму из вакцины.

«Девять детей с аутистическим энтероколитом, подтвержденным с помощью илеоколоноскопии и гистологического исследования, были зарегистрированы в Великобритании, – говорится в статье. – У всех пациентов наблюдалась подвздошная лимфоидная гиперплазия и неспецифический колит». Среди этих пациентов с положительным результатом был в том числе Ребенок номер Два, случай которого был приведен в качестве ведущего примера в коллективном иске Ричарда Барра. И для сторонников Уэйкфилда эта семистраничная статья была близкой к триумфу. «Доктор Кавасима из Японии подтвердил, что обнаруженный вирус попал в организм пациентов из вакцины MMR , – сообщил бывший обозреватель USA Today . – Это просто бомба!»