Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Первым подхватил новость репортер CNN Андерсон Купер, американская ищейка новостей, вынюхивающая драму. И он ее получил. «Всего несколько часов назад, – сказал в камеру этот медийный боксер с суровым лицом и прищуренными глазами, выглядевший моложе своего возраста, – British Medical Journal сделал что-то чрезвычайно редкое для научного журнала. Он обвинил исследователя Эндрю Уэйкфилда в откровенном мошенничестве».

Купер объяснил, что это был не просто «какой-то» исследователь, что его деятельность «буквально изменила представление многих родителей о вакцинах», несмотря на участие в исследовании только двенадцати детей. «Многие родители, отчаянно нуждающиеся в ответах по всему миру, поддержали Уэйкфилда», – сказал он.

В видеонарезке показали актеров Дженни Маккарти и ее тогдашнего бойфренда, сумасшедшего Джима Керри. Затем председателя Конгресса, Дэн Бертон. А затем – сенсация Купера – прямое интервью с Уэйкфилдом с конференции против вакцинации на Ямайке. На этот раз он не контролировал ситуацию.

– Ну, вы знаете, мне приходилось мириться с ложными обвинениями этого человека много-много лет, – сказал он обо мне, говоря на редкость быстро. – Я написал книгу…

– Но это заявил не человек, – прервал его Купер. – Это опубликовано в British Medical Journal .

– И я еще не успел это прочитать. Но я много раз читал многочисленные обвинения этого журналиста. Он киллер. Его наняли, чтобы меня уничтожить, потому что они очень обеспокоены побочными реакциями на вакцины, которые возникают у детей.

– Сэр, позвольте мне остановить Вас прямо здесь. Вы говорите, что он «киллер», и его «наняли» «они». Кто такие «они»? Для кого он киллер? Это независимый журналист, получивший множество наград.

Уэйкфилд фыркнул.

– Не знаете, кто привел этого человека? Кто платит этому человеку? Я тоже не знаю. Но я точно знаю, что он не такой журналист, как Вы.

– На самом деле он подписал документ, гарантирующий отсутствие финансовой заинтересованности в этом и финансовых связей с кем-либо, кто в этом заинтересован.

Теперь куда еще мог пойти Уэйкфилд? Некоторые называют это «фармацевтическим гамбитом».

– Что ж, интересно, что он так сказал, потому что его расследование поддержала Ассоциация британской фармацевтической промышленности, которая напрямую финансируется фармацевтической промышленностью.

В последний раз я имел дело с этой торговой группой в 1993 году, просил отправить мне сборник инструкций и брал интервью у одного врача, который консультировал родственную компанию в отношении Директивы о Европейских клинических испытаниях. Но либо Уэйкфилд повторил абсурдную выдумку, сфабрикованную в сети, либо пытался выйти из затруднительного положения. На этом этапе его разоблачения стало ясно одно: что кто-то из нас обманывает мир.

Но мог ли это быть я? Мог ли я – человек, который никогда не покупал машины, – обмануть редакторов и юристов газеты с мировым рейтингом, в которой я проработал штатным сотрудником, подрядчиком, посменным и внештатным сотрудником почти 30 лет? Мог ли я обмануть руководителей, продюссеров и юристов британской сети Channel 4 , группу из пяти членов Генерального медицинского совета, судью Иди, заседающего в Верховном суде, а также редакторов, юристов и рецензентов одного из пяти лучших медицинских журналов мира? Могут ли документы, опубликованные на моем сайте, быть поддельными? Мог ли я дать лжесвидетельство в суде Техаса? Могут ли мои исследования Big Pharma быть фарсом?

Репортаж Купера попал в точку, как стрела из арбалета. Она задрожала, попав в яблочко. Следующие три дня мы с Годли катались по лондонским бюро, в то время как пресса трубила об этой истории по всей планете. В мою поддержку по всему было выпущено множество резких статей на обложках: от Wall Street Journal до New Zealand Herald , от Toronto Star до The Australian .

The New York Times была среди многих, кто удостоил меня чеками от редакции:

«Теперь British Medical Journal предпринял экстраординарный шаг, опубликовав обширный отчет Брайана Дира, британского журналиста-следователя, который первым выявил недостатки статьи и поставил под угрозу свою репутацию».

Влияние этой публикации было определено в ходе исследования две недели спустя. По данным опроса, 47 % американцев – почти 145 миллионов человек – знали о вердикте BMJ . «47 % – это огромное число и это относительно новая вещь, поэтому замечательно, что столько народу слышало об этом», – прокомментировал социолог. Вот это результат, как говорю я, старомодный журналист. И в последующие месяцы я был приглашен со своей презентацией на множество мероприятий.

Первое было организовано Канадским фондом журналистики, который в феврале того же года попросил меня провести неделю в Торонто: городе, в котором родился Уэйкфилд. В дополнение к моим лекциям был ужин в колледже, шоу, встреча с советом директоров Globe & Mail и еще одна с национальной вещательной компанией.

«Я пожал руку Брайану Диру» – написал в Twitter проницательный молодой человек из Университета Райерсона после обширной, многолюдной лекции о журналистских расследованиях – Это как встретиться с Мадонной для идиотов».

И все же, несмотря на хорошо выполненную работу, я чувствовал, скорее, меланхолию, чем удовлетворение. Все было правильно, мое расследование говорило правду. Но если бы я доказал, что вакцины вызывают аутизм, всплеск был бы гораздо больше. Невзирая на всю пользу, которую могли получить от этого дети, расследование не оставило значимый след в истории.

«Это что-то новое? Это правда? Есть ли это у нас? Прочитать все об этом. Эксклюзивный материал».

И тут же, в самом центре столицы Канады, на заваленном снегом февральском тротуаре, я решил пропустить ужин, планируя побороть свое нарушение биоритмов просмотром фильма в Holiday Inn . Затем минут двадцать я шел по улице, размышляя о вечере Уэйкфилда четверть века назад, когда он искал причину болезни Крона. Если бы я купил пинту Гиннесса, может быть, в пене знаменитого ирландского черного напитка, я тоже смог бы найти свою большую идею. Когда я учился Уорикском университете, мы пили Гиннес в баре под названием Frank’s Bar : 15,5 пенсов за пинту. Но повзрослев, я обнаружил, что это вызывает у меня несварение желудка, и моим любимым алкоголем стал бурбон. Нет ничего невозможного, если выпить достаточно бурбона. И если после парочки стаканов у вас возникнет вдохновение, остается надеяться, что навредите вы только себе.

Наедине с пинтой Гиннесса морозной ночью в Торонто?

Ну уж нет. Пошел я спать.

Британцы известны своими постоянными извинениями. «Прости» кажется самым естественным словом для этого народа. Например, по результатам одного из опросов было обнаружено, что британец с большей вероятностью заявит о своей вине, чем американец, даже если он невиновен.