Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Я подробно излагал все эти соображения Ивану Андреевичу Дмитриеву. С полной откровенностью рассказал ему о безнадёжном бюрократизме военно-санитарной службы, связанности военных врачей субординацией и опутывающими всякое живое проявление инициативы уставами и приказами. Иван Андреевич уже занимался в это время организацией «Земского и городского союза для помощи раненым и больным воинам» [194] Сокращённо «Земгор», объединённый комитет Земского и Городского союзов, создан 10 июля 1915 для помощи правительству в организации снабжения русской армии. Октябрьскую революцию встретил враждебно, в январе 1918 упразднён декретом Совнаркома. . У него возникла мысль добиться через начальника Военно-санитарного округа назначения меня на работу в столице в том или ином военно-санитарном учреждении, с тем, чтобы я принял участие в деятельности областного петербургского комитета «Союза городов» по осуществлению системы предлагаемых мною форм помощи общественных организаций военно-санитарному ведомству.

По просьбе Ивана Андреевича, приказом начальника Военно-санитарного округа я по выздоровлении должен был явиться в Главный петербургский Николаевский военный госпиталь для работы в лаборатории клинической диагностики. Госпиталь находился на Суворовском проспекте. Главным врачом лаборатории был доктор Окунев, а старшим врачом отделения клинической диагностики и бактериологии был призванный из запаса М. М. Гран. Его помощниками были доктор Ширвинд и я. Кроме того, в лаборатории работали студенты последнего курса Военно-медицинской академии.

В лабораторию нужно было являться без опоздания к 9 часам утра. В это время происходило распределение присланных на исследование из всех отделений госпиталя материалов между отдельными врачами, причём М. М. Гран, сверх своей доли исследований, во всех более ответственных или сложных случаях консультировал и проверял исследования и других врачей.

При наличии в госпитале более трёх тысяч больных число присылаемых на исследование мокроты и мочи вновь поступающих в госпиталь больных было очень велико. Пробы мокроты и мочи у них отбирались студентами под непосредственным контролем врачей. Мокрота от каждого больного обязательно исследовалась на присутствие в ней туберкулёзных палочек, диплококков пневмонии, стрептококков и пфейферовских бактерий.

Лабораторные врачи наравне со всеми другими врачами госпиталя несли в порядке общей очереди суточные дежурства. Обычно работа в лаборатории заканчивалась к 3 часам дня. Из лаборатории я направлялся в Областной комитет Всероссийского союза городов. По мере увеличения числа больных и раненых, эвакуируемых с фронта, мест в тыловых госпиталях для их размещения не хватало, и земский и городской союзы взяли на себя задачу открывать в помощь военному ведомству временные госпитали. Помимо ассигнования земствами и городами специальных средств на оборудование и содержание госпиталей, необходима была ещё и большая организационная работа по подысканию, приспособлению и оборудованию помещений под госпитали, по снабжению их необходимым инвентарём, медикаментами, подбору врачебного и прочего персонала. Для руководства этой огромной работой был создан врачебно-санитарный отдел Областного комитета Союза городов и при нём, в качестве специального рабочего органа — справочное санитарно-техническое бюро. Я был приглашён для устройства этого бюро и последующего руководства его работой.

Как было упомянуто выше, все врачи Главного (Николаевского) военного госпиталя поочерёдно несли суточные дежурства, во время которых обязаны были один-два раза в течение ночи обойти все отделения и палаты этого огромного учреждения для контроля над ухаживающим персоналом, оказания неотложной помощи в экстренных случаях; должны были проверять работу дезинфекционной камеры, принимать поступающие пищевые продукты (молоко, мясо, рыбу, хлеб и пр.), вести работу в приёмном покое и т. д. По истечении суток дежурный врач должен был составить отчёт. Для большей конкретности приведу случайно сохранившуюся среди моих бумаг запись о таком дежурстве:

«Дежурный ординатор: лекарь З. Г. Френкель.

Пятница, 27. III.1915. Принял дежурство в 2 часа дня. С 2.30 до 3.30 — осмотр прачечной. Принято 52 пуда грязного белья. Загружены две паровые камеры по 10 пудов для мягких госпитальных вещей. Забучивание белья с прибавлением на ведро 12 золотников [195] Пуд = 16,38 кг; золотник = 4,266 г. соды и скипидара. Дезинсекция. В верхнем этаже здания прачечной в помещении прачек обнаружены две больные прачки: 1)… суставной ревматизм, подозрение на Lues; 2)… эпилепсия (после припадка).

С 4 до 4.30 — Проба ужина в госпитальной кухне и осмотр продуктов.

5 часов — Эпилептический припадок в палате № 22.

С 5.30 до 6.30 — Приём больных в приёмном покое (один из них с подозрением на брюшной тиф).

С 6.30 до 7 — Осмотр мяса, сметаны, сала и овощей на кухне и в подвале.

С 8 до 9 — Опять припадки (тяжёлая истерия) в палате № 22.

С 9 до 11.30 — Обход палат №№ 100–106, 23–25, 60–67. Тяжело больные, 1 — с подозрением на рожистое воспаление, один — крупозное воспаление.

С 11.30 до 1 ч. ночи — Сильное зловоние в клозете на 3 этаже.

С 5.30 до 6.30 утра — Приём и исследование молока. Уд. вес 1030, жирность — 3,3–4,3». И т. д.

Для меня выполнение обязанностей по дежурству представляло большой интерес, так как позволяло ознакомиться со всей структурой и организацией дела в военном госпитале, со всеми его санитарными службами, а также и потому, что при передаче сведений о моих наблюдениях и распоряжениях во время дежурства в разных отделениях, я имел случай лично познакомиться со многими врачами (Блюменау, Аствацатуров, Омельченко, Крогиус и др.).

Работа в лаборатории Николаевского госпиталя была прервана неожиданной для меня командировкой в Двинск для организации и проведения лабораторной работы во временном госпитале для сыпнотифозных больных, открытом осенью 1915 г. в связи со значительным развитием тифозных заболеваний на Двинском фронте. Для меня эта очень ответственная работа была облегчена благодаря большой опытности командированного вместе со мной доктора Ширвинда. Наряду с больными сыпным тифом в госпиталь направлялись в значительном числе также больные с брюшным тифом. Мне представлялось совершенно необходимым познакомиться непосредственно с условиями пребывания и питания солдат в окопах и на передовых позициях, откуда поступали больные. Для этого я воспользовался своим близким знакомством ещё по Костроме с уполномоченным Земского союза Г. Н. Юницким. Однажды с разрешения военного начальства я объехал с ним на его машине наши передовые позиции. Не доезжая до окопов, мы выходили из машины и по укрытым ходам сообщения проходили в передовые траншеи, осматривая всё их устройство. Несколько раз при приближении к окопам появление нашей машины вызывало обстрел. Снаряды взрывались, подымая огромные чёрные столбы земли и дыма, то перед нами, то довольно далеко сзади, когда мы уже шли по окопам. Мы прошли к землянке командира. Это был призванный из запаса студент-математик. В условиях позиционной войны он готовился к государственному университетскому экзамену. Ознакомившись с условиями смены частей, их снабжением и условиями их обслуживания, мы к вечеру вернулись в Двинск Только после почти полного прекращения эпидемической волны сыпнотифозных заболеваний мы были отозваны в столицу.