Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

В целях ускоренного выпуска врачей летние каникулы были отменены. В июле, августе, сентябре нужно было вести ежедневные занятия и читать лекции пятому курсу, чтобы подготовить ускоренный выпуск. В то же время организовались круглосуточные дежурства по очереди профессоров во 2-м Лен[инградском] мед[ицинском] институте. Через доктора С. И. Перкаля, ассистента каф[едры] соц[иальной] гиг[иены], ко мне обратилась дирекция фельдшерской школы с предложением организовать и проводить занятия по всем отраслям здравоохранения и санитарного дела для экстренного выпуска фельдшеров (на Б. Проспекте Петербургской стороны), чтобы подготовить их к санитарно-профилактической деятельности в условиях военного времени. Наряду с помощником по кафедре С. И. Перкалем я непосредственно читал лекции и вёл занятия с несколькими циклами фельдшеров.

В июле и августе было широко организовано привлечение всего трудоспособного населения к рытью окопов в окрестностях Ленинграда и вообще к работам по созданию оборонительных сооружений (противотанковых рвов и пр.). Очень многие из этих окопных работ оказались напрасными; при быстром продвижении немцев вырытые окопы совершенно не могли быть использованы для организации наших позиций. Эти массовые тяжёлые землекопные работы имели роковое значение как одно из условий очень скорого наступления истощения населения и последующего массового вымирания от недостаточного питания. Каждое утро из служащих, преимущественно женщин, так как мужчины в большинстве были призваны в армию, во всех учреждениях формировались бригады, направлявшиеся на указанные им сборные пункты, откуда велась отправка на окопные работы. Дневной паёк далеко не мог покрыть расходов организма на пешеходное передвижение и тяжёлый труд.

Немецким самолётам очень рано удалось разрушить и поджечь главные продовольственные склады и холодильники Ленинграда. Ещё в жаркие летние дни непроницаемой и зловещей стеной встал подымавшийся высоко над горизонтом бурый и чёрный дым над разбомблёнными главными складами, а в это время население города всё увеличивалось и нарастало от тянувшихся на телегах беженцев из всех окрестных местностей, на которые надвигались немцы. Вывезенные в начале лета на дачи детские учреждения возвращались в город, и теперь их нужно было спешно вывозить из него в более отдалённые и безопасные районы. Их отправляли в Горьковскую область, в Приуралье.

После гибели главных продовольственных складов и определившегося продвижения немцев на Ленинград от Пскова началась эвакуация из Ленинграда населения, некоторых заводов и учреждений, но в это время остававшиеся пути для эвакуации уже сужались с каждым днём. Не прекращавшиеся бомбардировки с воздуха вызвали распоряжение о рытье укрытий подле домов. Жители всюду копали так называемые «щели» — глубокие канавы с земляным покрытием. Жившая с нами на «Полоске» младшая дочь с двумя своими сыновьями — двухлетним Алёшей и тринадцатилетним Константином [331]решила в конце июля уехать из Ленинграда в Молотовскую область, где в длительной служебной командировке (в Пожве на Каме) находился её муж Лавр Алексеевич Быстреевский. Уезжала из Ленинграда также со своими двумя мальчиками — Андрюшей (8 лет) и Васей (5 лет) и средняя дочь — в Красноярск, куда эвакуировался из Ленинграда завод, где главным инженером был её муж Михаил Александрович Спицын. У меня ни на одну минуту не возникала мысль об эвакуации из Ленинграда. Мне казалось, что не может быть и речи о том, чтобы отделять свою судьбу от судьбы прочего населения города, от судьбы учреждений, в которых я работал (ГИДУВ, 2-й ЛМИ, Инст[итут] коммун[ального] хоз[яйства] и др.). Пытаясь теперь восстановить в моей памяти мои тогдашние, доходившие до сознания и подсознательные направления мысли, я прихожу к выводу, что у меня была какая-то стихийная уверенность, где-то не в логическом мышлении, а в каком-то смутном, упрямом и не сламливаемом настроении, что Ленинградом немцы не овладеют, а если такая катастрофа произойдёт, то это будет и моей личной жизненной бесповоротной катастрофой.

Пришлось подчиниться общим распоряжениям — выкопать «щель» и покрыть её метровой земляной насыпью. В оборудовании щели большую роль сыграл собиравшийся к отъезду Котик. Основой её послужила траншея, которую он со своими друзьями использовал, играя в «индейцев». Под руководством Арсения Владимировича Костя расширил и удлинил это укрытие, а я укрепил стенки досками и на полметра выше дна устроил помост, чтобы в случае подъёма грунтовой воды не приходилось бы сидеть в воде, и можно было бы её отливать.

Это, вообще, было сооружение, потребовавшее немалой затраты сил и труда. Такую же щель при соседнем доме сделал проф. Оранский. Весь пустырь от трамвайных путей до проходной завода «Светлана» был вдоль и поперёк изрыт подобными же «щелями», только гораздо более капитально устроенными силами рабочих завода «Светлана». Как только вой сирен возвещал воздушную тревогу, повсюду по радио раздавался приказ всем немедленно укрываться в бомбоубежищах и в «щелях». Когда обстрел из орудий и воздушные налёты стали постоянным явлением, выполнение приказа о пребывании в укрытиях приводило к полной дезорганизации всей жизни в городе. Всякое сообщение о прорыве к городу немецких бомбардировщиков сопровождалось приказом об остановке всего транспорта и перерыве всех работ, так как все загонялись в убежища и укрытия. Независимо от бомбардировки это уже само по себе приостанавливало и дезорганизовывало всякую деятельность населения.

Продвижение немцев в направлении Пскова и Ленинграда было неожиданно быстрым. Ещё неожиданнее оказалось почти внезапное занятие немцами Детского Села совсем уже рядом с Ленинградом. До начала сентября я несколько раз после рабочего дня приезжал в Детское Село, чтобы оттуда вместе с Е[катериной] И[льиничной] ехать на свидание с Иликом, находившимся тогда во временных казармах. Под казармы обращались школьные здания. Упражнения и военная подготовка проводились на полигонах, а к вечеру сформированные из добровольцев воинские части возвращались в отведённые казармы. На дворе школы мы ждали встречи с сыном. Двор был захламлён и завален кучами парт, школьных столов и другой утварью. 10 сентября билетов на проезд до Детского Села на вокзале уже не выдавали. Позднее я узнал, что в это время производилась спешная эвакуация из Детского Села санаториев и больничных учреждений. Екатерина Ильинична использовала предоставленный ей автотранспорт для вывоза всего оборудования и инвентаря детского санатория, но оставила на произвол судьбы всё своё личное имущество. Проехать в Детское Село уже было невозможно.