Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Алиментарный — пищевой, обусловленный питанием.

Гейгер. Происхождение человеческой речи и разума.

Лидия Захаровна с младшими сыновьями находилась в Красноярске, куда был эвакуирован электротехнический завод № 327, на котором работал главным инженером её муж — М. А. Спицын; Валентина Захаровна с сыновьями выехали в первые месяцы войны в Пермскую (Молотовскую) область, где начальником лесовозной железной дороги работал её муж Л. А. Быстреевский.

Дуранда — смесь жмыха и шелухи от злаковых, предназначавшаяся до войны для скота.

Софроницкий Вл. Вл. (1901–1961) — пианист, заслуж. деятель искусств, профессор консерватории, лауреат Государственной премии.

Арка, соединяющая два здания Главного штаба, действительно была создана К. И. Росси.

Так называли Любовь Карповну внуки. Захария Григорьевича в семье называли Дидей.

Всеволод (Всевочка) (1925–1943) — сын Арсения Владимировича Шнитникова от первого брака. В начале блокады он жил с матерью, но уже к началу 1942 все родственники Всевы — мать (врач), бабушка, тёти — умерли от голода, и он остался один. Вскоре, однако, его вывезли в Волхов, а затем он переехал в Пермскую область, где находилась с семьёй Валентина Захаровна. В феврале 1943 его из 10 класса призвали в армию, направили в авиацию и после 2–3-х месяцев учёбы он сразу попал на фронт, где разворачивалась Курская битва. Во время одного из воздушных боёв самолёт Всевы был сбит над Орлом. По рассказам очевидцев, лётчику удалось посадить самолёт, и Всева до последней минуты стрелял по немцам из пулемёта. В конце концов они вытащили его, раненого, из кабины. После долгого допроса и пыток он скончался. Местные жители похоронили его и долго берегли его могилу, хотя не знали ни имени героя, ни части, где он служил. Только после войны Арсений Владимирович нашёл место гибели сына в селе Кутафино Орловской области, и на могиле Всевы соорудили памятник из обломков его самолёта. В местной школе была пионерская дружина имени Всеволода Шнитникова, существует школьный музей.

Критическое отношение к 3. Г. со стороны близких, о чём он не раз упоминает, было вызвано его отношениями с Екатериной Ильиничной.

К сожалению, из-за подавленности семейными неурядицами, вызванными собственным нежеланием окончательно решить, какая из двух семей ему дороже, З. Г. не отметил в дневнике важное событие — приезд в командировку с фронта мужа Зинаиды Захаровны — Арсения Владимировича. 9-го августа Шнитниковы с Любочкой присутствовали на первом исполнении в Ленинграде 7-й симфонии Д. Д. Шостаковича. З. Г. собрал для них в саду букет из переживших зиму многолетников. «Букет получился чудесным… в блокаду!» — вспоминал Арсений Владимирович. — «Сама же Зинаида Захаровна написала вместе со мною дирижёру К. Элиасбергу записку с глубокой благодарностью за сохранение музыки в блокадном Ленинграде. Записку положили в середину букета… Можете себе представить, какой фурор производил этот букет на улицах и в трамваях, да и в самом зале Филармонии. Ведь о зелени тогда думали только в аспекте её пригодности для еды!!!.. По окончании симфонии Люба нерешительно идёт к эстраде, где стоит Элиасберг, и протягивает ему букет. Он наклоняется, берёт цветы, пожимает Любе руку… Кругом все улыбаются, взволнованно аплодируют…». В течение всех послевоенных лет и до сих пор этот эпизод с вручением Любой букета Элиасбергу упоминается во всех статьях и фильмах, посвящённых первому исполнению 7-й симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде.

3. Г. Френкель подолгу оставался на «Полоске» один, потому что в это время Зинаида Захаровна, работавшая учёным секретарём в Научно-методическом бюро санитарной статистики, по состоянию здоровья не могла ходить на работу пешком из Лесного и поселилась в квартире Лидии Захаровны на Михайловской. Там же стали проводить большую часть своего времени и Любовь Карповна с Любочкой.

В этой больнице во время блокады работала Екатерина Ильинична.

В медицине — происходящий от причин, лежащих вне организма.

С начала 1942 Любовь Карповна работала преподавателем иностранных языков (сначала немецкого, а затем и английского).

В это время Илье Захаровичу было уже 23 года.

Так назывался магазин, в котором жители «Полоски» получали продукты по карточкам.

Имеется в виду отчисление Любы из медицинского института в конце 2-го курса из-за участия её в выпуске рукописного студенческого журнала, который был признан парткомом «крамольным».

Здесь не в открытую, завуалированно Захарий Григорьевич рассказывает о том, как «прорабатывали» его за Любочку которую обвинили в участии в выпуске якобы «подпольного журнала» и исключили из ЛМИ.

В 1940–1950-х проблема сифилиса в СССР была решена настолько кардинально, что преподаватели медвузов не всегда могли найти «настоящего» больного сифилисом, чтобы показать его студентам.

В одном из своих писем Евгения Григорьевна Левицкая сообщила Захарию Григорьевичу о том, что она получила из Остра письмо от дальней родственницы, в котором рассказывалось о последних днях жизни их сестёр — Веры Григорьевны и Софьи Григорьевны, которые оказались в оккупации. Вера Григорьевна заболела в 1941 и пролежала около года. Средств у них никаких не было, связь с родными, которые им помогали, прервалась. «Положение их было жуткое, — говорилось в письме. — После смерти Веры Григорьевны София Григорьевна тоже заболела и через два месяца умерла».

Добровольно ушёл вновь в авиацию крупный учёный, муж Зинаиды Захаровны — Арсений Владимирович Шнитников (он лётчиком воевал еще в Первую мировую и в Гражданскую войну); на второй день войны ушёл добровольцем друг и будущий муж Любочки Лев Спарионапте, прошедший всю войну на передовой. Оба они перенесли тяжёлые ранения.

Захарий Григорьевич ошибается: в 1941 Алёше было 3½ года, а Косте — 15 лет. В 1943 г., в 17 лет, окончив 9-й класс, Костя ушёл в армию.

Омельченко Александр Павлович — известный петербургский врач-психиатр и гигиенист, писатель, драматург, критик и публицист. Занимался проблемами психологии художественного творчества.

Сигал Борис Самойлович — профессор, с 1946 заведующий кафедрой истории медицины ЛСГМИ. В 1949 заменил З. Г. Френкеля, возглавив объединённую кафедру организации здравоохранения и истории медицины.