Дмитрий Соколов - Страна сбывающихся надежд

Я предпочел «лэм», который был неотличим от фиша и чиккена ни по виду, ни по запаху, ни по вкусу. Ещё полагался салат из овощей, несколько долек местной горной дыни и гуавы, булочка с маслом и индонезийская выпечка. Запил я все это кофе со сливками. До Дели, как показывала интерактивная карта, оставалось ещё 2567 километров и 3 часа 50 минут полёта. Скинув поднос с «посудой» обратно, я попросил девушек налить мне ещё содовой, дождался, когда они скроются за рядами кресел, налил себе виски на два пальца и выпил. Плоскарь неумолимо пустел, но всё же до Дели должно было хватить, если очень часто не прикладываться…

–

В индийской столице Нью-Дели каждый год проходит Международный фестиваль манго.

-5-

14.30 MYT (UTC+8) 06/10/18

…ну что, ещё пару гектических дней уроженец штата Kentucky побегал по палате без трусов, без конца оря «фак ю» и тряся распухшими яйцами, но потом воздух начал ощутимо рассасываться. Его «хозяйство» постепенно пришло в норму, живот и бока приобрели приемлемые очертания, и физиономия начала становиться, наконец, узнаваемой. Он, finally, затих, дав покой бедной Тао, которая не отходила от мужа ни на шаг и вынуждена была выслушивать весь этот поток, всю эту Ниагару негатива, день и ночь исторгающуюся из психованного янки. Послеоперационное течение было на редкость гладким, и даже трахеостома закрывалсь галопирующими темпами. Наверное, американская еда, на которой рос этот тип в своем Кентаки, была особенно богата протеинами и витаминами – я ещё не видел, чтобы заживление ран шло с такой скоростью!

Джерри, наконец, надел трусы, сел за компьютер, включил музыку и начал стучать по клавиатуре, с кем-то без конца переговариваясь по скайпу – делал деньги, собака. Возле него постоянно стояла открытая банка пива. Жан морщился, я тоже был противник пива – не только в госпитале, а вообще, любого… но мы молчали – надёжная страховка мистера Хэкмена приносила госпиталю $800-900 ежедневно, не говоря уже об обеих операциях (за трахеостомию Жан тоже выставил круглый счёт страховой компании.)

Как говорится, интересы больного – превыше всего!

Прошла уже неделя со дня операции, и я пообещал американцу, что завтра сниму швы и выпишу, хотя завтра было воскресенье – единственный день в неделю, когда мне полагался выходной. Но желание избавиться от психованного представителя мирового гегемона «Империи Добра» было сильнее, и СЕО со мной согласился – чёрт с ними, с долларами, zyablikov… выписывай козла нахрен…

Джерри тоже, несмотря на «гавнистую» внешне манеру и угрозы привлечь Президента США, ничего негативного про нас страховикам не сказал, даже его обматюгание мною прошло без последствий. Кажется, ему даже понравилось – с русскими он никогда раньше не имел дел, не говоря уже о том, чтобы лечиться. Видимо, он считал себя крепким орешком по жизни, "tough guy" и таким образом устраивал «проверку на вшивость» всем, с кем соприкасался.

В субботу вечером я позволил себе расслабиться – позвонил своей вьетнамской подружке с говорящим именем "На" (в этом отношении у нас с Джерри вкусы вполне совпадали – вьетки были подружки что надо, да и жёны отличные), и провёл ночь в её горячих объятиях. В госпиталь мне сегодня можно было приехать часам к 9, поэтому я мирно посапывал, баюкая мышку На (соотношение возраст-вес у нас с ней было чуть больше, чем у Джерри с Тао) под своей мышкой… под мышкой… чёрт, запутался… когда вдруг загорелся экран моего «Самсунга».

– zyablikov? – услышал я голос Жана. – Срочно приезжай в госпиталь.

– Хэкмен, что ли? – сразу сообразил я. – А почему срочно? Я приеду к 9, выпишу гада…

– Нет, всё бросай и приезжай сейчас. Он снова эту руку сломал…

Мой great and mighty Russian моментально включился в голове!!! Неужели этот козел расшатал пластину? Невозможно!! Пластина была мощной, шурупы максимального диаметра, резьба преднарезана метчиком- там крепче, чем было до травмы, едрит твою налево…

Я быстро оделся (в тропиках всегда одеваешься быстро), сунул На стодолларовую купюру, чмокнул ее напоследок, оседлал свой верный «Райлей» и погнал вверх по пустынному в этот час бульвару короля Монивонга – воскресенье, общенациональный выходной, трафик на улицах Пном Пня минимальный.

Через 20 минут я, переодетый в хирформу, сидел в кабинете СЕО.

Оказалось, что рано утром этот мудак, налакавшись с вечера пива, пошёл в сортир, стараясь не разбудить жену, которая не спала все эти ночи. Подкожная эмфизема ещё полностью не сошла, и припухлость верхних век сохранялись. Плюс пиво, б…ь … не знаю, сколько банок эта скотина высосала вчера, поэтому он вообще ни хрена не видел, плюс нарушенная координация. Идти ему пришлось ощупью в полной темноте. Возвращаясь из сортира, Джерри промазал и всей своей массой сел мимо койки, при этом его оперированная левая ударилась о балканскую раму со всей силы и хрусть! снова переломилась пополам…

Понятно, что при таком механизме травмы происходит повторный перелом. Мы с Жаном пошли в палату. Джерри уже не выл, просто сидел сгорбившись, в позе невыразимого отчаяния, придерживая вновь сломавшуюся руку, в то время как Тао, подбоченясь, орала на него:

– Так тебе и надо, Джерри Хэкмен! Это тебе выходит боком твой эгоизм, твоё легкомысленное ко всему отношение! Ты наказан за дело, и я очень удивлюсь, если доктор zyablikov возьмётся теперь снова тебя оперировать!!

Обезболивание введением 2 кубов морфина (1 кубик эту тушу не брал) уже было произведено. Я наложил фиксирующую повязку и поехали в рентген. Снимки показали, что перелом был на этот раз оскольчатым, линия прошла выше старого перелома через каналы шурупов и выколола треугольный кусок. Нижняя часть пластины оставалась намертво прикрученной к периферическому отломку, а верхняя теперь потеряла контакт с центральным и располагалась под углом к нему.

«Надо же было так плюхнуться…»

Рядом красноречиво сопел Жан.

Отправив безутешных супругов Хэкмен в палату, мы с СЕО снова пошли к нему в кабинет.

– Завтракал? – спросил тот. – Я тоже нет, мне позвонили в полшестого. Вот тебе и воскресенье! Думал до восьми сегодня поваляюсь.

– Меня ты вообще с бабы снял, так что не очень расстраивайся…

Жан ухмыльнулся, хлопнул меня по плечу, вызвал самого расторопного медбрата и послал его за двумя порциями байчи (жареный рис с яйцом и креветками) и кофе (местный кофе из провинции Мондулкири славится далеко за пределами Камбоджи)…

– Сэр… Джус, "Бонаква", "Севн ап", "Кока-кола"? – услышал я над собой.

Стюардессы толкали по проходу контейнер с напитками. Я «префёрд» «Севн ап», причём двойной, и мне без слов налили сразу два стаканчика. Ослепительные улыбки Анисы и Иммады предназначались мне. Определённо, они выделяли меня из массы своих соконтинетников.