Дмитрий Соколов - Страна сбывающихся надежд

«Наверное, европейцы не часто летают "Malindo Air", – подумал я. – Вот я им и в диковинку».

Пришлось ждать, пока обе индомалайки со своей тележкой отъедут подальше. Бдительность в тропиках- как ни была расслабляюща и транквильна обстановка вокруг- никогда нельзя было терять! Один стаканчик я попросил подержать своего соседа-вьетнамца слева, что он механически выполнил не теряя лица- оно весь полет оставалось каменным, что значит, настоящий буддист. Выпил, запил, выпил ещё, снова запил. Пора было посетить уборную. Поднимаясь с кресла, я бросил взгляд на интерактивную карту- до Дели оставалось 2012 км и 2 часа 47 минут лёту. Почти половина! Самолётик на экране застрял посреди Бенгальского залива. В левом верхнем углу карты показалась Moscow. Она была на одной линии с Куала Лумпуром и Дели.

«Если не садиться в Индии и пролететь ещё столько же, то я окажусь в Москве», – подумал я.

В Москве я был последний раз в апреле 2017-го.

Но всегда я привык гордиться,

И везде повторял я слова…

Я прошу… хоть ненадолго…

Боль моя… ты покинь меня…

Облаком… сизым облаком…

Ты полети…

а сейчас октябрь 18-го, рейхсфюрер…

–

Индия лидирует среди всех стран мира по количеству убийств и абортов на тысячу населения.

-6-

16.30 MYT (UTC+8) 06/10/18

…ну, что – от этого шумного заокеанского кадра нужно было срочно избавляться, пока он окончательно не убился… и в дело не вступил если не сам Президент Соединённых Штатов Америки (в сентябре 2015 года это был, напомню, Барак Обама), то какие-нибудь ихние барристеры, солициторы или адвокаты.

К тому же, надо как-то объясниться со страховой компанией Джерри: вчера я подавал рипорт, что все в порядке, «клиент доведён до кондиции», а сегодня- что он повторно сломал оперированную руку! Либо писать, что он пил пиво- но тогда «канцл» страховым выплатам, либо мы не обеспечили должного ухода за пациентом- и тогда «канцл» страховым выплатам «эз уэлл»…

С огромным трудом мы с СЕО сумели тогда им объяснить возникновение «трудной интубации», трахеостомии и подкожной эмфиземы, а тут…

На кону балансировала сумма порядка 40-50 тысяч долларов!

– Ввиду необходимости повторной операции и невозможности дать наркоз силами анестезиологов госпиталя Ах Куонг, – на ходу формулировал Жан. – Направим его либо в Рояль Пном Пень госпиталь, либо пусть даже Бангкок Интернэшнл к себе забирает! В Таиланде уровень медицины приближается к европейскому, владеют всеми видами анестезии… с такой страховкой, как у него, проблем нигде не возникнет. Ты иди, пиши сегодняшний «дэйли прогрес рипорт» для страховой и выписку, а я сяду на телефон, буду созваниваться – кто первый у нас этого пациента заберёт, к тому и переводим…

Я нехотя поднялся с удобного кожаного дивана, сидя на котором мы завтракали вкусной пахучей байчой. Умом я понимал, что начмед прав, что от чумового «мистера Бомбы» нам нужно избавляться правдами и неправдами. За эту неделю из коры наших с СЕО надпочечников вытек весь адреналин до последней капли. Терпеть дальнейшее пребывание Джерри в госпитале было решительно невозможно, особенно, если сделать больше ничего нельзя. Там однозначно требовалась срочная операция – убрать пластину и поставить более длинную, никаких иных вариантов. Но для этого нужен общий наркоз (или проводниковая анестезия, которой наш мудило Чанда не владел. Да и все другие анестезиологи Камбоджи тоже).

Поэтому предложенный СЕО перевод в другой госпиталь, лучше в один из Бангкокских, казался единственно приемлимым решением. Жалко, конечно, результатов своего труда, которые этот придурок угробил за какую-то секунду. Да и обидно для профессиональной гордости – как это, я, великий доктор zyablikov, своими руками направлю к другому доктору своего больного, каким бы «козлом по жизни» этот больной не являлся!

"Сначала ты ощутишь вот здесь лёгкое покалывание – это твоя гордость. Пошли ее ко всем чертям. От гордости одни неприятности…"

Крякнув, я открыл тяжёлую дверь увидел Тао. Бедняжка все не решалась постучать, слыша наши оживлённые голоса.

– Мой муж готов к разговору… – пролепетала она.

Жан, как подброшенный, вскочил из-за стола.

– Ещё бы он был не готов! Отлично! Пошли, скажем ему, что переводим. Да наверняка он сам будет об этом просить…

В полной уверенности, что видим Джерри Хэкмена в последний в жизни, мы поднялись с Тао в его палату.

Должен сказать, что Жан был, что называется, мужик жёсткий, и ситуации не только разруливал, но и сам создавал. Слово его всегда становилось последним, и желающих это слово оспорить никогда не находилось. Весь вид Chief Executive Officer сейчас воплощал собой строгую, суровую, холодную, но необходимую реальность – мы переводим Хэкмена, несмотря ни на что.

И так, без сомнения, и вышло бы, и уже через пару часов и духу проклятого американца не было бы в госпитале! Но это, если бы пациент просто лёг к нам лечиться. Большинство пациентов так и делает, но некоторые имеют в виду несколько иную цель – задать работу этим эскулапам и посмотреть, как они будут потеть, и чем больше проблем возникнет у врачей в ходе лечения, тем большее удовлетворение они испытают. Собственное здоровье, таким образом, не является для них вседовлеющей идеей, то ли ввиду природного легкомыслия, то ли это какая-то извращённая форма самоутверждения в виде психологических «ништяков».

– Ну вот, я ведь всегда знал, парни, что у вас ни фака не выйдет!

Ну, ещё и пара морфинов после пива ковбою…

Американец был именно из таких, поэтому не дал СЕО и рта раскрыть. Скроив умильную морду, он обратился к нам с заготовленной пафосной речью – примерно такого качества, которой умелый адвокат в американском суде присяжных склоняет чашу весов в пользу подсудимого. Во-первых, мистер Хэкмен очень сожалеет о том, что случилось. Виной всему, конечно, его собственная безответственность и неглубокость, никаких претензий к госпиталю Ах Куонг, его руководству и к лечащему врачу он не имеет. Во- вторых, он ни в коем случае не намерен менять врача – несмотря на то, что полностью осознаёт, насколько сложна сейчас ситуация с его повторным переломом, он абсолютно доверяет доктору zyablikov,y и убеждён, что доктор zyablikov достаточно эксперт, чтобы найти решение возникшей проблемы…

Оглушённый Жан и сама кроткость Джерри сейчас напоминали бессмертную сцену из Гашека, когда Швейка с гарнизонной гауптвахты возвращают в родную часть, и тот внезапно предстаёт перед своим поручиком, который с ним мысленно давно уже распрощался, многократно перекрестившись.

«Швейк и поручик Лукаш смотрели друг на друга. В глазах поручика сверкали ярость, угроза и отчаяние. Швейк же глядел на поручика нежно и восторженно, как на потерянную и вновь найденную возлюбленную».