Виктор Тополянский - Доктор Захарьин. Pro et contra

3.4.Ординарный профессор кафедры акушерства, женских и детских болезней Н.А. Тольский (1880-е годы).

Всяческие толки и анекдоты о необычайной раздражительности и уникальном самодурстве Захарьина муссировались к тому времени чуть ли не во всех университетских городах страны. Однако вряд ли избавился он от астении или почувствовал выраженное облегчение, поступив по принципу с глаз долой – из сердца вон , иначе говоря, сократив свою клинику до 34 кроватей и сняв с себя заботы о лаборатории. К тому же директорские обязанности побуждали его хоть изредка вникать в хозяйственные нужды клиники и предпринимать в связи с этим какие-то действия. Так, в мае 1875 года он обратился вдруг к университетской администрации «с покорнейшею просьбою» установить в палатах вентиляторы, реставрировать ветхие оконные рамы и соорудить для больных «подъёмное кресло» на второй этаж. 137 137 ЦГАМ, Ф.418. Оп.382. Д.36. Л.1–2.

В 1876 году Захарьин совершил ещё одно удивившее коллег благодеяние, «уступив» четыре кровати в своём отделении Снегирёву, хлопотавшему об открытии гинекологической клиники, и оставив себе на последующие 15 лет ровно тридцать коек. Пожизненно признательный ему Снегирёв провозгласил его чутким врачом и человеком, которому «следует отдать справедливость в заслуге постановки специальных преподаваний в университете». 138 138 Снегирёв В.Ф. Памяти Г.А. Захарьина. Труды Физико-медицинского общества, 1898. Т.10. С.55–63. После столь авторитетного заявления советским историкам медицины оставалось только утверждать: Захарьин способствовал (то ли умышленно, то ли невзначай) реформе высшего медицинского образования и выделению педиатрии и гинекологии в самостоятельные клинические дисциплины.

Вместе с тем он выступал в роли самобытного демиурга, вершившего судьбы своих подчинённых, и в первую очередь Остроумова и Павлинова. Первому он явно симпатизировал, ко второму же относился в лучшем случае с высокомерным безразличием.

Потомок священника, Остроумов окончил Московскую духовную семинарию (1865) и Московский университет (1870). По настойчивому повторному ходатайству медицинского факультета в мае 1871 года ему позволили остаться на два года в университете «для дальнейшего усовершенствования во врачебных науках и приготовления к профессорскому званию по кафедре факультетской терапевтической клиники». 139 139 ЦГАМ, Ф.418. Оп.34. Д.492. Л.3–4; Оп.40. Д.37. Л.5; Оп.377. Д.53. Л.1; Оп.378. Д.40. Л.1. Через год после блестящей защиты докторской диссертации (1873) Совет университета согласился командировать Остроумова на два года за границу «для дальнейшего усовершенствования по предмету факультетской терапевтической клиники». 140 140 ЦГАМ, Ф.418. Оп.381. Д.35. Л.1–2. Не вызывает сомнений, что Захарьин видел в Остроумове не только будущего напарника или, быть может, преемника, унаследующего когда-нибудь его кафедру, но и человека весьма близкого ему по духу.

Коллеги и последователи Захарьина всегда усматривали в директоре факультетской терапевтической клиники личность искреннюю и прямолинейную, обладавшую разносторонними способностями и превыше всего ставившую свою независимость. « Он очень умён и правдив », – отзывался о нем Лев Толстой. 141 141 Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. М.-Л., 1934. Т.63. С.204. Примерно в таких же выражениях описывал душевный склад Остроумова один из его учеников: «Это был человек с очень твёрдым, независимым характером и редким присутствием духа. Всем известна была его прямота и правдивость, доходившие иногда до крайних степеней; они особенно ценились товарищами, но доставляли ему самому немало неприятностей во всех сферах его деятельности. В его личную внутреннюю жизнь лишь немногие имели доступ, он был очень замкнутый человек, но что он не мог скрыть от всех других, что прорывалось с неудержимой силой и поражало всех с первого же знакомства даже вне его специальной сферы деятельности – это громадный природный ум, широта его умственного кругозора, непринуждённость и удивительная свобода полёта его мыслей, наблюдательность, объективность и проницательность взглядов». 142 142 Воробьёв В. Алексей Александрович Остроумов. В Кн.: Отчёт о состоянии и действиях Императорского Московского университета за 1908 год. М., 1909. Ч.I, С.446–455.

После кончины ординарного профессора Варвинского, директора госпитальной терапевтической клиники, Захарьин, поддержанный своими сторонниками Бабухиным и Шереметевским, вознамерился во что бы то ни стало провести Остроумова на освободившуюся кафедру. Противоположная профессорская партия во главе с бывшим покровителем Захарьина деканом медицинского факультета Полуниным представила своего кандидата – доцента кафедры частной патологии и терапии Ельцинского. Неожиданно для всех прежний единомышленник Захарьина экстраординарный профессор Черинов выдвинул на должность руководителя кафедры своего друга Павлинова. На заседании медицинского факультета 15 ноября 1878 года Остроумова избрали доцентом для преподавания госпитальной терапевтической клиники, но большинством всего в один голос. Тогда Захарьин подготовил аргументированное письменное заявление в пользу своего протеже и 2 декабря 1878 года зачитал его на университетском Совете:

«Доктор Остроумов кончил университетский курс в 1870 году и тотчас же был оставлен при университете для усовершенствования в клинической медицине. Четыре года исполнял ординаторские обязанности в терапевтической факультетской клинике, в это же время занимался в лаборатории профессора Бабухина и защитил диссертацию на степень доктора медицины. По представлению факультета выбаллотирован Советом на отправление за границу на два года для усовершенствования в клинической медицине. В 1874 году отправился за границу, где пробыл два года. Ему теперь 33 года от роду, он в полноте здоровья и сил. Он владеет превосходным физиологическим образованием. <���…>

Как свидетель его четырёхлетних занятий в терапевтической факультетской клинике, где он нёс обязанности ординатора, а по вечерам занимался со студентами, я должен засвидетельствовать об его редком врачебном даровании и преподавательском умении. По возвращении из-за границы, всего за два с половиной года, доктор Остроумов быстро стал одним из самых уважаемых консультантов в Москве: обстоятельство важное, потому что в нем сказывается признание не только врачебной зрелости, но и врачебного превосходства самыми компетентными судьями – практическими врачами, тем более важное, что доктор Остроумов обязан этим признанием чисто своим личным качествам; он не занимает никакого видного и влиятельного врачебного места, он не профессор клиники и не главный врач больницы. О таком же признании и по таким же поводам свидетельствует то обстоятельство, что доктор Остроумов состоит, уже второй выбор, председателем общества практических врачей, Московского медицинского общества, заботливо сохраняющего при стараниях председателя связь с научной медициной <���…>