Дмитрий Правдин - Байки бывалого хирурга

Хорошенечко поднажав и рванув напрямик, через дырку в заборе, вспотевший Денисов успел на работу без пяти девять. Он не позволял, чтоб его ждали отпахавшие свои непростые сутки коллеги. И сам не любил, когда задерживалась меняющая его смена.

– Иваныч, там тебя небольшой сюрприз дожидается, – невесело ухмыльнулся Сергей Фомич, ответственный хирург предыдущей смены, после традиционного обмена рукопожатиями.

– Люблю сюрпризы, – наигранно бодро ответил Денисов. – У меня почти на каждом дежурстве обязательно что-нибудь да сверхординарное приключится. Почитай, ни одна смена без сложного клинического случая или проблем с многочисленными родственниками пациентов не обходится. Что там на сей раз?

– Это точно, – устало вздохнул Сергей Фомич. – Только здесь не совсем по нашему профилю будет. Девушка двадцати трех лет словила «белочку», с характерной фамилией Наливкина.

– А мы тут причем?

– А притом. На еще предыдущем дежурстве приняли ее с алкогольным панкреатитом. Причем панкреатит такой – натянутый. Анализы спокойные, но накануне в больших количествах пила разного рода алкогольную дрянь типа «Отвертки», и после очередной баночки, то ли десятой, то ли двенадцатой, открылась рвота и животик заболел. Мы ее прокапали, прокололи – боли прошли, рвота прекратилась. Теперь вот ей черти мерещатся. Сплавил ее в реанимацию с острым алкогольным делирием.

– Да-а-а, уж, – задумчиво протянул Денисов, неторопливо застегивая пуговицы на белом форменном халате, – всего двадцать три года. Кошмар! Не иначе, здесь какая-то аномальная зона, Вермутский треугольник: столько алкогольных и наркотических психозов в одном месте сразу еще не видал. На каждом дежурстве!

– Так, а чему удивляться. – Сергей Фомич нахмурился и посмотрел в окно, где едва забрезжил рассвет, а вместе с ним стали проступать очертания поросших лесом сопок, обступивших со всех сторон больницу. – Здесь же дачное изобилие, сплошь питерские фазенды. А чего еще на даче зимой делать? Или бухать, или колоться!

– Я думал, что на дачах отдыхают.

– Ага, отдыхают они! Это раньше, в старое время, отдыхали. Так сказать, культурно и с пользой проводили время! А сейчас…. А, чего говорить. – Он устало махнул рукой и отвернулся от окна. – Как говорится: «Курить мы будем, но пить не бросим!». Ладно, давай, хорошего дежурства.

Проводив Сергея Фомича до дверей ординаторской, Денисов взял со стола истории болезни поступивших за сутки пациентов и, скоренько пролистав их, отправился на обход отделения. Собственно говоря, его должность ответственного хирурга была несколько завышена. Ведь в бригаде всего два хирурга: он, да Виталик Березов, что сейчас корпел в приемном покое, принимая поток страждущих. Один хирург в приемном покое, другой обходит отделение, реанимацию, смотрит поступивших пациентов. При необходимости оперирует. Такое вот, вкратце, разделение труда.

С одной стороны, все просто, а с другой – это как посмотреть. Больше всего не любил Денисов то время, когда на отделение начинали впускать многочисленных родственников больных и пострадавших. СУР – так про себя он именовал эти злосчастные часы: синдром участливого родственника.

С 11–00 до 19–00 в выходные и праздничные дни на отделение пропускали практически всех желающих. Достаточно лишь назваться близким того или иного больного, находящегося на тот момент в хирургии или травматологии, и тебя тут же пропустят добродушные охранники. И вот вся эта публика, прямо в верхней одежде (гардероб не работает), нацепив (и то не всегда) на ноги бахилы, с тяжелыми сумарями, под завязку забитыми едой и питьем (зачастую весьма не безобидным), с шумом поднимается на этаж. И вскоре уже начинают выискивать дежурного врача. Не важно, сколько лежит их родич – пять минут, или пять дней. Все вопросы, угрозы и пожелания немедленно адресуются дежурному хирургу, вся вина которого лишь в том, что он в данный момент один врач на отделении.

– Послушайте, – устало разводит руками Денисов, заранее зная ответ, – ну почему бы вам не поинтересоваться состоянием своей мамы (тети, дяди, брата, свата) у лечащего врача, или заведующего отделения, тем более, что она (он) лежит тут уже пять (семь) дней?

– Но их же сегодня нет, а вы есть!

– Да, но они же поступили не в мое дежурство, а в будний день, когда все врачи были на местах.

– Но, мы не могли тогда приехать! Мы, знаете ли, на работе (учебе, черт его знает, где еще)! Вам что, трудно посмотреть их историю болезни, да?

Спорить, а уж тем более ругаться в таких случаях себе дороже. На этаже расположено сразу два отделения: хирургическое на пятьдесят пять коек и травматологическое на тридцать. Всего, выходит восемьдесят пять. Зачастую отделения переполнены: вход идут приставные кровати и топчаны. Сегодня, кстати, на двух отделениях уже находится девяносто человек. Врачи-травматологи, по непонятной причине, никогда здесь не дежурят. Их роль выполняют дежурные хирурги: принимают пострадавших и наблюдают пациентов на травматологическом отделении и, если есть, то еще и в реанимации.

Всех пациентов нужно Денисову обойти и осмотреть. Простая арифметика: если, хотя бы поверхностно, заняться изучением истории болезни по диагонали и кратким опросом-осмотром ее хозяина, то придется затратить самое малое минут десять. И то, если по минимуму. Итого на все про все уйдет порядка девятисот минут, или пятнадцать часов из двадцати четырех отведенных для дежурства. И это при учете, что никто не будет отвлекать и не придется никого оперировать. Странно, но отчего-то никому из родственников такой расклад в голову никак не придет.

Разумеется, Денисову не нужно тщательно вникать во все истории болезни и скрупулезно осматривать подряд всех пациентов на трех отделениях (в реанимации, самые тяжелые). Для этого существуют лечащие врачи, у которых, к слову сказать, по нормативу определено 12 человек на ставку. Ответственный же дежурный хирург уделяет внимание тем, кого оставили под наблюдением дежурные врачи предыдущих смен, лечащие врачи, кто поступил накануне и… кто пожалуется во время обхода.

Еще одна проблема – это перевязки в выходные и праздничные дни. Послеоперационные пациенты, безусловно, нуждаются в перевязках. В будни ими занимается специально выделенная перевязочная медсестра. В остальные дни, из-за острейшего кадрового дефицита, перевязки осуществляет дежурная операционная медсестра. Которой, помимо своей основной работы в операционной, еще «навесили» перевязки на отделениях, в реанимации и приемном покое. Да, там тоже развернута малая операционная, где хирург приемного покоя творит добро. Зачастую в гордом одиночестве, так как операционная медсестра не может разорваться на несколько частей. Ставка перевязочной медсестры приемного покоя в природе существует. Однако, на столь смехотворную зарплату желающих помочь дежурному хирургу пока не нашлось.