Борис Сергеев - Парадоксы мозга

Некоторые имитаторы способны вплетать в свою песнь любые звуки, в том числе умудряются копировать даже слова человеческой речи. К числу наиболее способных относятся скворцы, майны, вороны, в́ороны, галки и сойки. Изредка лингвистические дарования обнаруживаются и у других птиц. Об одном из уникумов – черноголовой славке с Канарских островов – рассказал А. Брем. Птичка принадлежала монахине, которая, задавая ей по утрам корм, обычно приговаривала: «Моя милая деточка». Славка скоро запомнила эти слова и повторяла их громко и четко. В Ленинграде широкую известность приобрел говорящий кенар Пинчи. В девятимесячном возрасте он воспроизводил длинную тираду, которую скорее напевал, чем произносил, высоким голосом, но все слова звучали вполне отчетливо. Придя в хорошее настроение, он многократно повторял: «Пинчи, Пинчи! Брики, Брики! Вот какие маленькие птички, миленькие птички, чудненькие птички! Вот какие прелести!»

Наиболее одаренные имитаторы – попугаи. Их способность копировать слова человеческой речи в свое время вызвала смятение в рядах католической церкви. Она одарила их своим особым вниманием и нарекла попугаями. В переводе с итальянского это слово означает – папский петух.

Попугаи пользуются всеобщей любовью. Нет, видимо, ни одного зверинца, где не держали бы этих пестрых и шумных птиц. Утром, перед открытием Берлинского зоопарка, служители рассаживают попугаев по его аллеям. Во многих странах их не запирают в клетки, а держат, как дворовых собак, на привязи. Крепкая цепочка (клюв попугая – инструмент серьезный), надетая на лапку, не мешает совершать прогулки по жердочке, но создает у посетителей иллюзию, что пернатые красавцы на свободе.

В зоопарке около попугаев целый день толпятся дети. Многие пытаются завязать знакомство покороче, и сколько восторга у малышей, если птица соблаговолит вступить в диалог. С особенно способными попугаями беседа может быть достаточно содержательной. Словарный запас талантливого пернатого лингвиста не мал – 500–600 слов, и хотя птицы чаще используют короткие фразы, некоторые из них могут состоять из 10–15 слов. С таким болтливым попугаем можно всласть поговорить, и беседа будет вполне осмысленной.

Сентиментальные любители животных, поселяющие у себя дома четвероногих или пернатых друзей, обычно склонны наделять своих любимцев – кошек, собак, попугаев – интеллектом и способностью понимать человеческую речь. Разубедить хозяев «умных» животных обычно не удается. Между тем, конечно, не только собакам, но и умнейшим обезьянам в умственном отношении далеко до человека, а попугай-полиглот, бойко выдающий свой обширный репертуар, не понимает значения ни одного слова.

Твердая вера в высокий интеллект наших питомцев – одно из самых распространенных заблуждений. Спорить на эту тему со «знатоками» животных бесполезно. Между тем действительность удивительнее, чем наши домыслы, когда мы беседуем с другом о важном для нас деле, мы не только вдумываемся в смысл его слов, но внимательно вслушиваемся в интонации, с которыми они были сказаны, всматриваемся в выражение его лица и по всем этим дополнительным признакам догадываемся, насколько друг искренне высказывает свое мнение, радует ли его то, что мы ему рассказали, или печалит.

Несмотря на богатство речи, внеречевая информация не утратила для нас своего значения. Животные, для которых анализ мельчайших нюансов поведения своих партнеров является единственным способом осуществления коммуникации, несомненно более внимательные и способные наблюдатели. Их умение воспринимать и верно истолковывать мельчайшие детали нашего поведения способно поставить нас в тупик. Мы не замечаем, не улавливаем и половины того, что доступно им.

Моя собака фокстерьер и попугай амазон – преданные существа. Они не только защищают меня самого, но и охраняют квартиру, особенно кабинет. Любой гость может свободно переходить из комнаты в комнату, выходить в прихожую, даже брать свое пальто, и они относятся к этому совершенно безразлично, но стоит ему сказать: «Пожалуй, пора идти» – или как-то иначе выразить желание покинуть мой дом, как они дружно бросаются наперерез, преграждая путь в прихожую. Я провел десятки экспериментов, стараясь выяснить, что для них является сигналом, но так и не смог этого сделать. Их не удается обмануть, если гость молча встает и, не прощаясь, направляется к выходу, или, не собираясь еще покинуть мой дом, имитирует сцену прощания.

Для наших питомцев лишь некоторые слова человеческой речи являются командами, остальные не имеют никакого значения. Гораздо важнее, каким тоном они говорятся, в какой ситуации, как при этом ведет себя хозяин и целый ряд других мелких особенностей нашего поведения, совершенно для нас неуловимых. Это позволяет им очень точно угадывать наши желания, намерения и реагировать на них адекватным образом.

Говорящие птицы не понимают значения слов, которые сами же произносят. Для них человеческая речь является отнюдь не средством коммуникации, не песней, а своеобразной звуковой игрой. Однако, тонко анализируя сигналы, исходящие от окружающих людей, они способны улавливать и суть ситуации, связывать с ней отдельные слова и фразы и в дальнейшем согласовывать свои «высказывания» с особенностью текущего момента. Мой амазон, увидев меня в окно или услышав на лестнице мои шаги, начинает истошно вопить: «Папа, папа, папа, папочка» и, заметив в моих руках лакомство, кричит: «Эра, Эра, Эра». Так зовут амазона. Внешне это выглядит так, как будто попугай хочет сказать: «Дай это Эре».

Многие попугаи отлично помнят, когда следует говорить «добрый вечер!», а когда «доброе утро!», и употребляют только в соответствующее время суток. Эра с удовольствием в любой момент скажет каждому вновь пришедшему гостю: «Привет» и только в сумерках: «Спать пора!» Такое осмысленное использование заученных попугаем слов объясняется тем, что птица их слышала от нас лишь в соответствующих ситуациях.

Из-за удивительно тонкого проникновения в ситуацию нередко происходят забавные случаи. Серый африканский попугай по кличке Кукси, живущий в семье моих друзей, часто одаривает слушателей своей птичьей мудростью. Кукси сильно привязан к пятилетнему сыну хозяина, с которым готов играть часами, да и к другим членам семьи относится весьма дружелюбно. Только с престарелой бабушкой у них взаимная антипатия. Всякий раз, когда малыш подходил к попугаю, чтобы затеять очередную возню, бабушка возмущенно требует, чтобы мальчик не трогал руками эту гадкую птицу. Обычно Кукси терпеливо сносил оскорбления, но однажды не выдержал и отпарировал: «Обезьяна!», – хотя никто специально не учил его этому слову. Так в семье называли сынишку, когда, расшалившись, он начинал кого-то дразнить. Со стороны может показаться, что новое слово использовано попугаем вполне сознательно, хотя это, конечно, не так.