Михаил Супотницкий - Очерки истории чумы (фрагменты)

Начало 1349 г. стало пиком флагеллантского движения. Толпы людей, доходившие до 100 человек, постоянно перемещались по Германии, Франции, Швейцарии, Нидерландам. Сколько их было на самом деле, неизвестно. Полунагие, с красными полосами от ударов на теле, безмолвные или, распевая покаянные каноны, самобичеватели производили жуткое впечатление. Придя в какой-либо город, охваченный чумой, сектанты проделывали акт самобичевания, после которого один из самобичевателей прочитывал собравшейся толпе горожан письмо, которое ангел положил на алтарь Петра в Иерусалиме, где сам Бог призывал людей к покаянию. Затем следовал отчет о ходе чумной эпидемии, объяснялись причины ее появления и распространения и даже давались наставления, как лечить чуму. После этого шел обильный сбор пожертвований с населения. Когда же флагелланты явились в Авиньон и на глазах папы Климента VI провели сцену самобичевания, то произвели на него столь сильное впечатление, что движение это было объявлено ересью и подверглось преследованиям со стороны духовных и светских властей. Папа обнародовал против секты особую буллу. Немецкие епископы обнародовали апостольский указ и запретили сектантам селиться в их епархиях. К осени 1349 г. флагеллантское движение почти прекратило свое существование.

В 1414 г. стараниями немца по имени Конрад, секта снова была возвращена к жизни. Конрад всеми силами старался уверить толпу, что на него возложена божественная миссия, причем он и пророк Енох — это одно и то же лицо. Бог, мол, возвеличил флагеллантов и оттолкнул от себя папу римского; другого спасения души не существует, как только путем нового крещения крови, и именно одним средством: сечением и бичеванием. Теперь вмешалась уже сама инквизиция и наложила на предприятие Конрада свое вето. После громкого судебного разбирательства девяносто один человек из конрадовских единомышленников подверглись сожжению на костре только в одном Сангерсгаузене; в других городах также сожгли большое число этих фанатиков.

На Руси в период «черной смерти» царила не меньшая растерянность, чем в Западной Европе. Видя безуспешность, каких бы то ни было «профилактических мероприятий», население, что традиционно для русского менталитета, стало придерживаться фаталистических взглядов на свою судьбу. Люди считали, что «кому же Бог повелел, той умре, а его же Бог соблюде, той наказася страхом Господним, да проча дни и лета целомудренно и безгрешно проживет». Русское население усиленно молилось, строило церкви и пополняло казну монастырскую не хуже своих зарубежных соседей.

Еврейские погромы.Г. Гезер (1867) отметил, что начались они в Европе задолго до эпидемии чумы 1346—1351 гг. Уже в XII столетии воодушевление крестоносцев биться за Гроб Господень с сарацинами проявлялось массовыми еврейскими погромами по пути следования их отрядов. Для этого у крестоносцев всегда существовал весомый предлог. Чаще всего евреев обвиняли в осквернении христианских святынь. Однако еврейские погромы времен «черной смерти» не были только примитивной реакцией темного населения на людей чуждого вероисповедания. Им предшествовали малоизвестные сегодня события, отголоски которых еще можно найти в литературе XIX века.

Прежде всего сыграло свою роль то обстоятельство, что чума возникла на фоне необычайно упорной пандемии проказы или той болезни, которую тогда считали проказой (см. выше).

Проказа достигла своего максимума в Европе примерно через 200 лет после начала Крестовых походов — в XIII столетии. За период времени с 1000 до 1472 г. только в Англии было открыто 112 лепрозориев.

Проказа внушала ужас современникам, что привело к принятию ряда решительных и суровых мер для борьбы с нею. Почти повсеместно в Европе прокаженные лишались гражданских прав и наследства, при этом над ними совершался полный похоронный обряд. В заключение всей процедуры на больного бросали лопатой землю, и с этой минуты он считался уже мертвым как перед церковью, так и перед обществом.

Власть предержащая использовала евреев для своих грязных дел, и на них же властители направляли народное недовольство. Вокруг сотрудничества прокаженных и евреев ходило много нелепых слухов, один ужаснее другого, но сегодня уже не имеет смысла разбираться, было это все на самом деле или нет, главное то, что европейское население тогда считало это все чистой правдой.

Основным слухом в начале XIV столетия, которому верили европейцы, был следующий. Король гренадских мавров, с горестью видя, что его так часто побеждают христиане, задумал отомстить за себя, сговорившись с евреями погубить христиан. Но евреи, будучи сами слишком подозрительны, обратились к прокаженным и при помощи дьявола убедили их уничтожить христиан.

Предводители прокаженных собрали последовательно четыре совета, и дьявол через евреев дал им понять, что, так как прокаженные считаются самыми презренными и ничтожными существами, то хорошо бы было устроить так, чтобы все христиане умерли или стали бы прокаженными. Замысел всем понравился; каждый, в свою очередь, поделился им с другим... Многие из прокаженных, подкупленные евреями ложными обещаниями царства, графств и других благ земных, говорили и твердо верили, что так и случится.

Этот «заговор» изобиловал «доказательствами». Само существование общего восстания прокаженных (1321 г.) засвидетельствовано многими авторами того времени. Например, один из них утверждал следующее: «Мы сами своими глазами видели такую ладанку в одном из местечек нашего вассальства. Одна прокаженная, проходившая мимо, боясь, что ее схватят, бросила за собою завязанную тряпку, которую тотчас понесли в суд и в ней нашли голову ящерицы, лапы жабы и что-то вроде женских волос, намазанных черной, вонючей жидкостью, так что страшно было разглядывать и нюхать это. Когда сверток бросили в большой огонь, он не мог гореть: ясное доказательство того, что это был сильный яд».

Сир де Партенэ писал королю, что один «важный прокаженный», схваченный в своем поместье, признался, что какой-то богатый еврей дал ему денег и некоторые снадобья. Они состояли из человеческой крови и мочи с примесью тела Христова. Эту смесь сушили и измельчали в порошок, зашивали в ладанки с тяжестью и бросали в источники и колодца.

Разумеется, описанные снадобья не могли вызвать не только эпидемии, но и даже незначительного отравления. Однако это не имело никакого значения на фоне суеверий того времени.

Важнейшее из таких писем, т.е. оригинальный французский перевод, удостоверенный пятью королевскими нотариусами и припечатанный государственными печатями, еще в средине XIX столетия находился в хранилище рукописей Национального архива Франции (Нац. арх., папка Т, 429, № 18).