Елена Каменева - Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда

Дискуссия, развернувшаяся вокруг паранои Крепелина, считавшего ее бредовым развитием психопатической личности, и дальнейший путь развития учения о параное — последнего убежища учения о «первичном помешательстве», представляет интерес с точки зрения проблемы бредообразования, показывая всю несостоятельность трактовок в психологическом плане бредовых, прогредиентно текущих психозов. Эта тенденция, унаследованная от старой психиатрии, а именно психологизирование бреда, до известной степени сохранилась и в современной психиатрической литературе в концепции некоторых авторов о реактивных параноидах, явно переоценивающих роль психогенного фактора в возникновении бреда.

В Западной Германии и в послевоенные годы разработка проблемы бреда в основном опирались все на тот же описательно-феноменологический принцип. Однако этот принцип в настоящее время используется в Западной Германии для разрешения клинико-диагностических вопросов в большей степени, чем это имело место раньше. Это мы находим, например, у Курт-Шнейдера. Последний детально останавливается на различных проявлениях бреда. Он призывает к осторожности в оценке состояний, импонирующих как бредовые, в смысле их отнесения к шизофреническому бреду, и к осторожности в диагносцировании бреда вообще. Он указывает, что нередко имеет место не бред, а бредоподобное состояние, обусловленное ситуационно и психологически понятное. Такие бредоподобные реактивные состояния, в основе которых лежат эмоции, могут иметь место у психопатов и у здоровых. Особенно подробно автор останавливается на симптомах «бредового восприятия» и «бредовых выдумок». Первый он считает специфичным для шизофрении, второй, по его мнению, может встречаться при различных других заболеваниях. В основу бредового восприятия он кладет «„непонятные“ патологические переживания».

На симптоме «бредового восприятия» при изучении бреда подробно останавливается также Матуссек, подвергая этот симптом детальному анализу. Критикуя положение Ясперса о том, что восприятие в этих случаях не изменено, он находит ряд особенностей, характеризующих бредовое восприятие в отличие от нормального: «прикованность» больного к объекту восприятия, выделение отдельных его частей, чаще частей лица, нарушение «ранга» элементов восприятия, при котором несущественное выступает на первый план, разрыв нормальных связей между элементами восприятия и формирование новых патологических связей. Мы видим, что Матуссек ограничивается феноменологическим описанием данного симптома, не делая попыток изучить механизмы его возникновения.

Современное учение о бреде во французской литературе отражает две тенденции, справедливо отмеченные Кронфельдом: тенденцию к психологизированию, с одной стороны, и механицизм — с другой. Образцом механистического понимания бреда в сочетании с изучением его в психологическом плане являются работы Клерамбо, а также Миньяра. Бред по Клерамбо является реакцией рассуждающего больного, часто сохранившего интеллект, объяснением, истолкованием патологических явлений, вызываемых органически обусловленным «психическим автоматизмом». Таким образом, бред рассматривается как вторичное явление. У других авторов, сторонников механистического понимания галлюцинаций в качестве «неврологических автоматизмов», а также у авторов, разрабатывающих учение Дюпре и Камю с сенестопатиях, мы видим такое же понимание бреда как вторичного явления, возникающего вследствие интерпретации галлюцинаций и патологических ощущений.

Особое место в современной французской литературе занимают работы парижской школы, возглавляемой Клодом (Эй, Руар, Нодэ), в которых делается попытка построить учение о бреде на основе концепции Джексона. Нодэ в монографии, посвященной критике хронических галлюцинаторных психозов Баллэ, описывает различные бредовые синдромы (паранояльный, параноидный и парафренический), полагая, что они возникают на различных уровнях «психической активности» при ее деградации в зависимости от основного заболевания, могущего иметь различные причины. Для этой школы является характерным то, что бред, не отличаемый принципиально по своим механизмам от галлюцинаций, рассматривается в качестве патологического «верования», имеющего корни в аффективности и питающегося желаниями и надеждами или возникающего на основе «интуиции», происходящей из «бессознательного».

В этой концепции, которую авторы называют динамической, построенной, по их заявлению, на основе учения Джексона, мы находим мало продуктивного в отношении понимания собственно процессуального (шизофренического) бреда. Многие положения авторов относятся скорее к паранояльному, бреду или к сверхценным идеям. Вызывает сомнение также понятие «психической активности», употребляемое авторами, и правомерность идентифицирования ее с понятием активности (низших центров) в понимании Джексона. Концепция авторов близка к положениям фрейдизма в смысле акцентуирования роли бессознательных аффектов и желаний и их привлечения для объяснения различных форм бреда. Положительной стороной в работах о бреде как указанных, так и многих других французских авторов, помимо яркого клинического описания и углубленного психопатологического анализа бредовых синдромов, является справедливое указание на роль патологических вариантов сна в генезе бреда («гипноидное», «онироидное» состояние, «ониризм»), хотя патофизиологические механизмы их остаются нераскрытыми.

Особняком стоят работы Жанэ, посвященные различным вопросам психологии, в том числе бреду и галлюцинациям. Жанэ пытается в основу бреда положить «чувства», которые он почему-то понимает как нечто промежуточное между элементарным актом и верованием. В картине бреда он выделяет всевозможные патологические чувства, как, например, «чувство захвата», «чувство внедрения», «чувство воздействия» и другие, которые по существу своему являются бредовыми переживаниями, подлежащими объяснению. Оригинальным, но мало убедительным является его воззрение на бред с точки зрения «двойных форм социального поведения», как, например, «дарить и получать», «показывать и прятать» и т. п., которые он пытается восстановить в истории развития человечества. Бредовым механизмам он дает психологические объяснения. Так, например, он вводит понятие «социальной объективации», как тенденции, присущей детям и «примитивным» людям, перекладывать свою вину на других. [4] Проблема бреда подробно обсуждалась на Интернациональном конгрессе психиатров, состоявшемся в Париже в 1950 году. В докладах и прениях выявились различные направления изучения бреда — чисто психопатологическое (феноменологическое), экспериментальное, психоаналитическое и их разновидности. Преобладающим явилось феноменологическое направление и «экзистенциальное», выявившееся главным образом в послевоенные годы и являющееся разновидностью феноменологического. Не ограничиваясь описанием переживаний больных, сторонники его ставят своей задачей «интуитивное познание» нового патологического «бытия» больного, обусловленного болезненным процессом, широко привлекая при анализе его различные философские теории. Направление это, не соответствующее задачам психиатрии как медицинской науки, имеет ясно выраженную идеалистическую окраску. На конгрессе обсуждались различные стороны проблемы бреда: вопрос первичного или вторичного его происхождения и правомерности этого разделения, нозологической принадлежности его, в частности парафренического и параноического бреда и пр. Попытки патофизиологического (нейрофизиологического) понимания бреда предпринимались в аспекте концепции Джексона, а также учения о хронаксии без приведения каких-либо экспериментальных данных. Представитель экспериментального направления — Морзелли ссылался на опыт психохирургии, а также на данные применения мескалина в экспериментальных целях. )