Яков Цивьян - Мои пациенты

Теперь, я думаю, ясно, почему невелико число хирургов, которые решаются оперативно устранять последствия болезни Бехтерева.

Абдуллу стали готовить к операции. Подготовка была длительной и сложной и для него и для меня. Нужно было научить и приучить Абдуллу лежать на операционном столе так, чтобы его искореженное болезнью туловище могло удерживаться в нужном положении, чтобы это положение не нарушало единственно возможное для него брюшное дыхание. Следовало научить Абдуллу дышать глубже и лучше. Нужно было подготовить его кожу. Нужно было предотвратить пагубные последствия предстоящей и неизбежной в послеоперационном периоде гиподинамии — длительной неподвижности. Всем этим и занимались мы с Абдуллой.

Я не ошибся и не оговорился, когда сказал, что готовить следует не только Абдуллу, но и себя.

Хирургу мало владеть техникой оперативных вмешательств. Есть такие операции, к которым хирург должен всякий раз морально подготовиться, в нем всякий раз должна созреть эта готовность, он должен всякий раз ее в себе выносить!

Трудно выразить словами те чувства, которые владеют хирургом в это время. Порой сознательно, а порой и подсознательно откладываешь и оттягиваешь операцию. И поводов-то формальных вроде к этому нет! И пациент ждет! И родственники пациента обеспокоены! И твои товарищи и помощники поглядывают на тебя с недоумением! А ты тянешь, откладываешь.

Убежден, что в этих случаях не следует торопить хирурга. Он еще морально не готов к предстоящей операции. Внутренне он еще не созрел. Не важно, что ранее он сделал не одну такую операцию. Может быть, он сделал их много, очень много, а вот сейчас, в данный момент, не готов к ней! Может быть, читатель обвинит меня в высокопарности, но я бы готов был сравнить это состояние с вдохновением, которое необходимо музыканту, художнику, актеру. Наверное, все же справедливо, что хирургия — это и наука и искусство!

Конечно, это бывает далеко не всегда. Ни о каком вдохновении в этом понимании, ни о какой специальной подготовке не может быть и речи, когда хирург сталкивается с больными, погибающими от кровотечения, или больными с прободной язвой желудка, с открытым переломом бедра, с повреждением печени, селезенки, легких или больными с множеством других заболеваний, требующих немедленной операции.

Здесь не место эмоциям!

Здесь нужно действовать, и действовать немедленно. Хотя и в этих случаях, конечно, хирургу нужна прежде всего трезвая и умная голова, а потом уже действующие и умелые руки!

Наконец, наступил день, определенный для операции Абдуллы. И он начался как обычно, как каждый операционный день. Рано утром — подготовительная работа в операционной.

Премедикация — предварительное введение лекарств.

Подготовка моих помощников — хирургов, участников операции.

Вот по коридору проследовал эскорт, сопровождающий каталку с больным…

И Абдулла в операционной…

Много труда и смекалки приложил анестезиолог. Трудно, очень трудно интубировать, то есть ввести дыхательную трубку в дыхательное горло Абдуллы. Трудно по двум причинам: во-первых, и шейный отдел позвоночника Абдуллы тоже неподвижен, как и другие его отделы, во-вторых, он неподвижен в неправильном положении, он значительно искривлен! Он сильно деформирован! И вот в этих условиях требуется много ловкости и сноровки, чтобы интубировать больного. Это под силу только умелому анестезиологу!

По рекомендации зарубежных хирургов в этих случаях следует прибегать к горлосечению — трахеотомии. У меня же в клинике мой помощник, участвовавший более чем в ста подобных операциях, только один раз вынужден был произвести эту дополнительную операцию.

Интубация у Абдуллы удалась с первой попытки, и он введен в наркозный сон. Расслаблены и недеятельны его мышцы. Мерно и ритмично работает дыхательный автомат, подавая в легкие Абдуллы нужное количество кислорода и выводя из них углекислоту. Капля за каплей в вены Абдуллы подаются кровь, необходимые жидкости и лекарства.

Теперь осталось уложить Абдуллу на операционный стол в операционное положение, в то положение, в котором технически наиболее просто и удобно хирургическое вмешательство. И эта простая у «обычных» пациентов процедура у Абдуллы превращается в сложную манипуляцию. С большим трудом удается уложить Абдуллу на живот, да так, чтобы брюшная стенка его не оказалась сдавленной, чтобы анкилозированная и искривленная шея не сломалась. Но и это не все. Следует внимательно следить за лицом и глазными яблоками Абдуллы. Приданное ему на операционном столе положение чревато резким повышением внутричерепного венозного давления, что может привести к серьезным осложнениям даже со стороны глаз — отслоению сетчатки. И за этим должен следить анестезиолог. И эта ответственность падает на ее плечи!

Все сделано!

Все готово!

Все учтено!

Я приступаю к вертебротомии.

И для меня и для моих помощников и сотрудников эта операция теперь уже стала обыденной. А вот на тех врачей, которые видят ее впервые, она производит сильное впечатление и техникой своей и эффективным окончанием — когда искривленное и обезображенное болезнью тело вдруг здесь, на операционном столе, становится сразу прямым — похожим на тело нормального здорового человека!

Когда я оперирую, мысленно в моей голове как бы проходят кадры этапов операции, которую я делаю. Они проходят чередой, один за другим!

Я каким-то внутренним зрением вижу все этапы оперативного вмешательства. Они несколько предшествуют тому, что я делаю, во времени! Это как бы зрительный конспект, которому я следую в своих действиях!

Первый кадр…

Вот я рассек и отслоил кожу с отделяющей ее от глубже лежащих тканей тонкой пленкой — фасцией. Обнажены остистые отростки позвонков, вернее, пока видны только их верхушки. С обеих сторон по бокам от них я рассекаю плотную и крепкую поясничную фасцию — серовато-серебристую ткань консистенции и плотности пергамента, на котором писали в старину. Специальными инструментами-распаторами я отслаиваю от боковых поверхностей остистых отростков и задних поверхностей дужек позвонков длинные поясничные мышцы, те самые мышцы, которые у здорового человека разгибают туловище назад. У Абдуллы эти мышцы отличаются от обычных подобных мышц человека. Болезнь, хронический длительно текущий воспалительный процесс сделали их ломкими, хрупкими, расползающимися под пальцами хирурга. Они насквозь пропитаны жиром. Вот что сделала болезнь с этим всесильным, надежным биологическим мотором, приводящим в движение наше тело!

Этот этап операции надо проводить очень быстро. Иначе пациент потеряет слишком много крови, так как отслаиваются большие мышечные массивы. А ведь это еще только подготовка к основному этапу операции Впереди еще вполне вероятна значительная кровопотеря. Именно поэтому сейчас я тороплюсь.