Михаил Вейсман - Рак. Все о чем умолчали врачи

Степень безопасности МРТ, как уже говорилось выше, напрямую зависит от наличия в теле пациента металлических протезов любого свойства, а также кардиостимулятора. Есть протез — нет МРТ. Стоимость одного магнитно-резонансного обследования в России колеблется в пределах 5000 руб. И едва пациент слышит эту сумму, у него возникает закономерный, подсказанный пониманием состояния своего бюджета вопрос: а какова степень гарантии, что MP-томограф не пропустит ни единой группки «злонамеренных» раковых клеток? То есть что он получит в обмен на эту сумму?

Скажем сразу, что в развитых странах медицинская профилактика отнюдь не бесплатна с формальной точки зрения, а более того, очень дорога. Но пациенту она тем не менее обходится в копеечные суммы, а все прочие расходы берут на себя страховые компании, работодатели и, в некоторых случаях, государство. Вот причина, по которой о недостаточной эффективности абсолютно всех видов диагностики там говорить не принято. В этом нет надобности, поскольку при малейшем подозрении на рак по результатам одной из них пациента совершенно безболезненно для его кошелька отправят тут же на дополнительное тестирование. Зато в странах развивающихся, где так часто больные умирают по причине финансовой невозможности оплатить лечение, об этом необходимо говорить в обязательном порядке.

Магнитно-резонансный томограф, работая в обычном режиме, делает сотни снимков тела подряд и под разными углами. Большинство опухолей на I стадии имеют диаметр до полутора сантиметров. (Для наглядности — это размер фасолины в длину.) В половине случаев опухоли разрастаются до больших размеров только к началу IV стадии. Нельзя сказать, что зафиксировать даже очень маленькую опухоль с помощью MP-томографа вообще не получится. По идее, скорость прохождения скамьи с пациентом сквозь кольцо сканера отрегулирована по отношению к скорости вращения ядер и частоте съемки оптимальным для этого образом. Но вероятность пропустить ее на всех них сразу гораздо выше вероятности «засечь» хотя бы на двух — вот о чем речь. И так томограф может «проглядеть» новообразования в легких, желудке, тонком кишечнике, сердце. Снимки костей, почек, печени, желчного пузыря ему в принципе сделать не удастся, поскольку молекулы кальция для него непроницаемы, а выводящие органы нередко содержат камни с его включениями.

А теперь представим себе, скажем, мелкоклеточный рак легких (опухоли вообще нет, есть только немного другие на вид ткани, расположенные «островками») с метастазами в позвоночник. Метастазы, согласно классике опухолей этого типа, расположены где-то в районе седьмого позвонка. И что из этого покажет томография? Да ничего — вот и весь ответ. До момента, пока у пациента не начнутся сверлящие боли из-за прорастания злокачественных клеток в спинной мозг или кровавый кашель, он может МРТ проходить хоть каждый месяц — все равно проблему определят только симптоматически и незадолго до финала.

А рекомендация делать ежегодную маммографию необъяснима вообще ни с какой точки зрения. Это — тот же рентген, с только чуть-чуть меньшей интенсивностью излучения. Единственное допущенное онкологами в качестве профилактического исследование на основе рентгеновских лучей, которое последние пару десятков лет медленно, но уверенно вытесняет УЗИ-диагностика. Не секрет, что до 35 лет проводить маммографию бессмысленно: информативность снимков не превышает информативности осмотра вручную. К тому же с каких это пор рентген «приспособился» различать новообразования мягких тканей лучше, чем ультразвук и магнитный резонанс, если уж на то пошло? В официальном заявлении Института рака (США) еще за 2003 год недвусмысленно говорится, что воздействие радиации относится к числу факторов развития рака молочной железы. И это по факту доказательства в 2002 году группой немецких ученых, что Х-лучи активируют мутагенный фактор в клетках молочной железы.

Так для чего, спрашивается, маммограмма нужна каждой женщине? Наверное, для того, чтобы, если рака все ждут, а он все не появляется, «поторопить» его — так, что ли?

Остается только такое объяснение, потому что чисто технически рак груди выявить и лечить на ранней стадии проще, чем какой-либо другой. Во-первых, грудь отлично доступна для прощупывания и внешнего осмотра, что, между прочим, частенько используется помимо онкологов продюсерами порнофильмов. Во-вторых, это один из немногих видов опухоли, на ранних стадиях прекрасно поддающихся лечению гормонами. Наконец, даже ее резекция переносится тяжело лишь психологически, так как с хирургической и восстановительной точки зрения эта операция — одна из простейших. Тут нужно работать совершенно в другом направлении: популяризировать самостоятельные осмотры, объяснять разницу между симптомами мастита (ох, как часто женщины путают его с опухолями!) и рака, доводить до сознания готовых даже умирать — но красивыми! — девушек и женщин, что вырезать ничего не придется, если все сделать вовремя… С проблемой рака груди связана целая вереница «узких» мест, но большая и наиболее тяжелая для профилактики их половина находится вовсе не в области диагностических техник и хирургии.

Ни одна сфера биологической жизни человека не окутана таким количеством древних предрассудков, как половая. И в частности, та ее часть, которая касается здоровья репродуктивных органов. Ведь это была не шутка по поводу смерти за красоту — с такими вещами не шутят. Множество женщин не отдает себе отчета ни в том, что на последних стадиях опухоли на груди в любом случае появляются некротические язвы, ни в том, что рак груди тоже метастазирует — и метастазирует туда, откуда его уже не «достать». Любой онколог подтвердит, что треть его пациенток дожидалась последних стадий дома, убежденная, что удалить грудь «всегда успеется». А половина мужчин уплотнения в мошонке или увеличение яичек в размерах приписывала к числу личных достоинств. Дай откуда им в самом деле было знать, если подавляющее большинство не занятых непосредственно в онкологии людей полагает, что злокачественная опухоль начинает нестерпимо болеть с первых дней появления?

И потом, по поводу маммографии: помимо этой процедуры, рекомендованной к проведению ее после 40 лет ежегодно, уже достаточно давно (около 20 лет) во всех странах постсоветского пространства введена обязательная флюорография с частотой один раз в полгода. Связано это требование с крайне высокой для современного мира заболеваемостью туберкулезом среди населения. Локализация у обеих процедур одинаковая — и так ли уж важно в случае с пациентками, что в маммологии используется рентген «помягче», а в профилактике туберкулеза — рентген «пожестче»? Одно плюс другое (напомним, этот фактор риска актуален только по отношению к женщинам) способно спровоцировать целый ряд новых проблем со здоровьем. Так не разумнее ли все-таки начать не с внедрения регулярных осмотров, а с повышения элементарной медицинской грамотности населения? А впрочем, о чем это мы уже, если маммография в среднем стоит около 1300–1700 рублей, а УЗИ — пока только в пределах 1000–1300 рублей.