Кэрол Ритбергер - Сигналы тела. О чем говорят наши болезни. Помоги своему исцелению

Вспомним метафору «Жизнь — это путешествие», и тогда станет понятно, почему у нас появился весь наличный багаж и откуда он взялся. Он скопился в ходе странствия — нам вовсе не выдали его при рождении. Мы действительно приходим в этот мир с метафорическим пустым чемоданом — умом, сконструированным так, чтобы вместить весь опыт и события нашей жизни. Он изначально оснащен чертами личности, диктующими, как мыслить и как добраться туда, куда бы мы хотели попасть. Он хранит священное соглашение с самим собой, состоящее в том, чтобы дать намерениям души физическое выражение через мысли, слова и действия. Однако в ум от рождения не заложены страх, боль или страдание. Эти чувства приходят позднее как результат обусловленности и принятия чужих истин за свои. И тогда чемодан наполняется, становясь багажом, а сформировавшиеся представления расходятся с побуждениями души.

Кто-то может не согласиться с этим: им внушили, будто мы рождаемся на свет уже отягощенные кармой, страданием, гневом, виной, разочарованием и отчаянием. Карма в этом понимании включает в себя действия и незавершенные дела в нынешней и предыдущих жизнях, влияющие на судьбу и не позволяющие человеку реализовать свободную волю. И тогда, согласно таким представлениям, обрести счастье или радость жизни невозможно до тех пор, пока не освободишься от кармы, — и точно так же невозможно исцелиться. Так в них утверждается вера, будто чем больше они страдают и чем больше работают, тем выше их шансы построить желаемую жизнь и воссоздать здоровье.

При таком мировоззрении благая карма почти невозможна — лишь дурная. Впрочем, и здесь некоторые отыщут лазейку. Можно обвинить плохую карму во всем происходящем в жизни и своей несостоятельности, ею же можно оправдать свое дурное поведение. Подобная позиция объясняет и то, почему кто-то просто смиряется с болезнью и готов препоручить исцеление кому-то другому, а не пытаться исцелиться самому.

Итак, возвращаясь к метафоре «Жизнь — это путешествие», — мы появляемся на свет с пустым чемоданом. Впоследствии мы кладем в него мысли, забрасываем эмоции для их подкрепления и аккуратненько упаковываем установки — на случай, если вдруг подвернется что-то, бросающее вызов нашим представлениям. Уверенные, что запаслись всем, мы готовы защелкнуть чемодан и двинуться в путь.

И тут мы вдруг вспоминаем, что забыли свои верования. Как же без них распознать: истины, ведущие нас по жизни, наши или чужие? Мы довольны, что вовремя о них вспомнили, и вздыхаем облегченно — они у нас есть! — потому что глубоко внутри знаем, что они уберегут нас в наших зонах комфорта и шаблонах привычного поведения. Мы всегда можем рассчитывать, что они дадут толковое объяснение тому, почему мы не можем или не хотим преодолеть страхи. Тут наш ум говорит, что мы теперь готовы отправляться в дорогу — багаж наш включает все необходимое, чтобы прекрасно вписаться в структуры общества и семьи.

В то же время где-то на заднем плане раздается еле слышный голосок — голос души, — вопрошающий, так ли уж в самом деле нам все это нужно. Он интересуется, почему мы не высказываем собственных истин и почему не упаковали счастье, радость, веселье, игру и любовь к себе. Он говорит: «Если ты не положил в чемодан ничего из этого, как же ты изменишь представления, отыщешь радость жизни, испытаешь восторг и удивление от чего-то нового — сотворения новых мыслей, высвобождения старых обид и шествия своим уникальным путем? Как ты узнаешь, на что способен? Как построишь жизнь в согласии с побуждениями души? И, самое главное, как исцелишься?»

Голос просит возвратиться к самому началу путешествия, когда у нас еще не было никакого багажа и все имущество состояло из чемоданчика с несколькими мыслями и чувствами. В нем не было никаких установок и верований, обрывающих ручки своей тяжестью, не было никаких представлений, мешающих двигаться вперед. Он напоминает, какими свободными мы были, какими спонтанными, гибкими, приспосабливаемыми, как легко было плыть по течению. Голос просит нас припомнить, как каждый день был приключением, каждое событие даровало возможность учиться, расти и испытать что-то новое. Он освежает в памяти, что мы были словно детвора в магазине сладостей — верили, что можем получить все это, и желали получить то, во что верили, — решительно и воодушевленно.

Голос не молчит и о том, как мы изменились за эти годы. Чем старше мы становимся, тем тяжелее наша кладь — пока в один прекрасный день не обнаруживаем, что чемодан набит доверху — его даже закрыть невозможно. Он так тяжел, что нести его просто нет сил. Голос втолковывает нам, что если продолжить попытки, то ум истощится от перегрузки и мы впадем в смятение и нерешительность. Он обращает наше внимание, что тело очень страдает от постоянного поднятия, упаковывания и перекладывания с места на место одних и тех же устаревших представлений, от таскания их за собой — так, что уже болит спина, устали и распухли ноги, а иммунная система ослабла и истощилась, открыв доступ всяческим хворям. Он говорит, что из-за своего багажа мы забыли, кто мы, и позволяем представлениям других уводить нас от задач нашей души.

Голос души просит вспомнить, что путь к здоровью начинается с переоценки взглядов и изменения их, пока они не стали неподъемным грузом. Он уверяет, что лучший способ начать исцеление — пересмотреть представления о болезни, ибо они определяют, как мы будем воспринимать свое состояние и станем ли с ним отождествляться, а также в какого рода лечении будем нуждаться. Повлияет это и на нашу готовность участвовать в целительном процессе: станем ли мы искать, кто бы исправил все за нас, или примемся за дело сами.

Можно выделить четыре основные разновидности представлений о болезни:

♦ Ментальные: ум знает, что в теле что-то не так, но не может определить, что именно.

♦ Физические: тело подбрасывает определимую болезнь, которую можно четко идентифицировать по симптоматике или по результатам анализов.

♦ Психологические: болезнь воспринимается как нарушение связи «ум — тело»; она отражает то, как ментальное состояние влияет на физическое.

♦ Психодуховные: болезнь оценивается холистически — как трансперсональный кризис души, ума и тела; в таком свете исследуется нарушение в работе, взаимосвязях и поддержке этими системами друг друга, а также то, как все это сказывается на здоровье и общем самочувствии.

К сожалению, именно последний, четвертый пункт, не слишком часто принимается во внимание при появлении незначительных болей. О нем задумываются лишь в том случае, когда врачебный диагноз неутешителен, но даже тогда аллопатическая медицина не придает ему большого значения, потому что врачебная система не понимает его либо его целительных свойств. Это происходит главным образом из-за невозможности произвести объективные измерения или подсчеты: как измеришь побуждения души, да и вообще саму душу с ее энергетической природой — двойным слепым методом? Как подсчитать психологический ущерб, причиненный мыслями, эмоциями, историями и прочим багажом?