Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается…

В третий раз я приехал в Одессу в июле 1948 года. В то лето я перешёл в четвертый класс. Мы приехали вместе с дедушкой и бабушкой, чтобы прокатиться на пароходе по Черному морю до Батуми и обратно. В те годы в Черноморском пароходстве было несколько больших трофейных кораблей – «Россия», «Украина», «Грузия» и др. Дядя Володя предпочитал плавать на «Украине», где на верхней палубе, за капитанской рубкой, для него была всегда зарезервирована большая каюта люкс. Но нам кто-то посоветовал выбрать «Россию», как более шикарную, и мы поплыли на «России». Это был огромный белоснежный дизель-электроход, ранее принадлежавший Гитлеру. На нём было два бассейна, теннисный корт и несколько палуб с шезлонгами. По звонку Филатова начальнику пароходства нам предоставили каюту люкс, выходящую на верхнюю прогулочную палубу, в которой, как говорили, проживал сам фюрер. На корабле нас встретил помощник капитана, отвечающий за размещение пассажиров, и сам отвел нас в нашу каюту, которая, несмотря на её размеры, оказалась двухместной и мне там спать было негде. Но наш хозяин любезно предложил поместить меня в отдельной маленькой каюте на той же палубе. В люксовых каютах были широкие зеркальные окна и роскошные ванны, которые по желанию наполнялись либо пресной, либо морской водой и даже в моей каюте была такая ванна. Ещё мне запомнилась очень хорошенькая молоденькая горничная-стюардесса Любочка, которая убиралась в наших каютах. У неё были стройные, крепкие ножки, и она, зная это, ходила в коротком платьице, плотно обтягивающем её полную грудь. Она всегда мне приветливо улыбалась, шутила и обещала, когда мы придем в Батуми, взять меня с собой во время стоянки на Зелёный мыс, где был роскошный ботанический сад и пляж.

Корабль отплыл поздно вечером, и, проснувшись утром, мы увидели со всех сторон сверкающее под солнцем море и вдалеке, почти на горизонте, гористый берег. Огромный корабль шёл очень плавно, волнение на море совершенно не чувствовалось. Поездка во всех отношениях была бы прекрасной, если бы не одно обстоятельство. В каждом порту по нашему маршруту на пароход поднимались толпы экскурсантов, которых в течение четырёх-пяти часов катали по морю. За это время посетители успевали так «набраться» в ресторанах корабля, что начинался настоящий бедлам, нередко с драками и поножовщиной. Я запомнил, как на моих глазах какой-то человек пырнул ножом своего соседа в ресторане и бросился бежать по палубе. Его пытались поймать, но он с ходу выпрыгнул за борт и поплыл к берегу. Капитан не стал останавливать корабль и спускать лодку, а наша стюардесса сказала мне, что его всё равно поймают на берегу, так как с борта послали радиограмму в местную милицию.

Прослышав, что в каюте бабушки и деда проживал Гитлер, люди назойливо стучали в окна и дверь, выходившие на палубу, и просили разрешения осмотреть спальню фюрера. Дед был этим постоянно раздражен и находился в плохом настроении. Помнится, во время стоянки в Сочи я упросил бабушку покататься на катере. Собираясь сойти на берег и помогая бабушке надеть теннисные туфли (как я уже писал, у неё были больные ноги и она не признавала летом другой обуви), я, расшалившись, хлопнул её по подошве рукой. Неожиданно дед рассердился и начал на меня кричать. Основной мотив его крика был такой: как я смею бить старую женщину по ногам. Я ничего не понял. Бабушка быстро успокоила деда, но на катер мы, конечно, не пошли. Думаю, что деду просто очень не хотелось ехать кататься на катере, и он сорвал на мне свое раздражение. Зато среди посетителей корабля я неожиданно встретил своего одноклассника Алёшу Данилина, который со своими родителями отдыхал в Сочи в военном санатории. Данилины, с которыми мы жили в Москве в одном доме, пригласили нас к себе в гости, и мы почти целый день провели у них, гуляли по прекрасному парку, обедали, мы с дедом и Алёшей купались на закрытом санаторном пляже и к отплытию корабля вернулись к себе. Это был настоящий отдых, и даже дед повеселел. А потом всё началось сначала.

Кончилось тем, что в Сухуми мы сошли на берег, и дед отправился к начальнику порта просить его устроить нас на обратную дорогу на какой-нибудь другой корабль, поспокойнее. Начальник, рослый грузин в капитанской фуражке, белых брюках и с кобурой, узнав, что дед – академик из Москвы, а бабушка – сестра самого Филатова, лично проводил нас на «Грузию», стоявшую в порту и собиравшуюся отплывать в Одессу. Там нам нашли каюту первого класса, не такую шикарную как на «России», с круглыми иллюминаторами и только с душем, но зато тихую и спокойную. Мне было очень жаль покидать свой персональный «люксик» на «России» и милую стюардессу Любочку, с которой я так и не съездил на Зелёный мыс…

В. П. Филатов скончался 30 октября 1956 года на восемьдесят втором году жизни. Бабушка к тому времени была уже очень больна и слаба и хоронить Владимира Петровича поехали дед с моей матерью. Таких похорон одесситы не помнят. Похоронная процессия, возглавляемая метрополитом, растянулась на несколько километров. По бокам шествия длинными шеренгами стояли солдаты одесского гарнизона, отделяющие провожающих от зевак. Казалось, вся Одесса вышла на улицы, прощаясь с одним из своих самых знаменитых, почитаемых и любимых земляков.

Сын В. П. Филатова Сергей тоже стал офтальмологом, работал в институте, носящем имя его отца, заведовал там отделением. Он был очень способным хирургом и ученым, рано защитил кандидатскую диссертацию, но его жизнь оборвалась, когда он был в самом расцвете сил. Дочь Сергея Филатова Лена вышла замуж за Сергея Тернового, ставшего известным рентгенологом, действительным членом Академии медицинских наук, заведующим кафедрой рентгенологии ММА имени И. М. Сеченова и отделом компьютерной и МРТ-диагностики Института кардиологии. Недавно у Елены Сергеевны и Сергея Константиновича родилась первая внучка, пра-правнучка Лениного знаменитого предка…

Владимир Петрович Филатов и его отец Пётр Фёдорович

Три поколения Филатовых: у портрета Петра Фёдоровича сидят Владимир Петрович и его сын Сергей, прозванный «Ложкиным»

Владимир Петрович Филатов (фото 30-х гг.)

Георгий Несторович Сперанский и Владимир Петрович Филатов (фото 30-х гг.)