Юрген Торвальд - Империя хирургов

Когда от Фрейда Коллер узнал о кокаине, новое знание обрело благодатную почву. В то самое мгновение, когда Фрейд воспользовался раствором, чтобы облегчить боль в деснах, в голове Коллера непроизвольно родилась мысль, что точно такое же действие он может оказывать и на человеческий глаз. Удивительно, но страх перед новыми разочарованиями много недель удерживал его от проведения простого опыта с кокаином. Все это время он занимался изучением доступной исторической литературы о нем. Так он наткнулся на строки, еще в 1859 году записанные Ниманом, выделившим экстракт кокаина из листа коки: «Он имеет горьковатый привкус и оказывает странное действие на нервы языка, на время он будто бы немеет, становится почти нечувствительным».

Через несколько дней после отъезда Фрейда из Вены Коллер отправился в Институт патологии профессора Штрикерса, с которым часто сотрудничал. Он встретил ассистента доктора Штрикерса, доктора Гертнера, показал ему небольшую емкость с белым порошком и попросил его помочь изготовить многопроцентный раствор. Когда раствор был готов, Гертнер взял лягушку и крепко держал ее, пока Коллер набирал жидкость в пипетку. Затем слегка дрожащей рукой он поднес ее, с уже повисшей на конце каплей, к глазу животного.

Жидкость сразу же впиталась.

Коллер подождал одну минуту и взял в руку иглу. Он оперся локтем на стол, чтобы дрожь не мешала ему, и приблизил кончик иглы к глазу лягушки: между ними оставался всего миллиметр.

При обычных обстоятельствах этого было достаточно, чтобы вызвать защитную реакцию организма – моргательный рефлекс.

Но тогда, в ту волнительную секунду произошло нечто совершенно иное. Глаз лягушки не пошевелился, не последовало абсолютно никакой реакции. Коллер поднес иглу еще ближе и почувствовал сопротивление глаза. Игла касалась роговицы. И никакой реакции! Коллер касался иглой различных участков роговой оболочки, но и это не спровоцировало никаких рефлексов.

Приняв сиюминутное решение, он направил кончик иглы на второй глаз, в который не был предварительно закапан кокаин. Животное сразу же отодвинуло голову назад, еще до того как игла коснулась глаза.

Коллер поспешил в лабораторию за другими инструментами. Он отыскал щипцы, с трудом доставил аппарат, вырабатывающий электрический ток, принес горелку, которой рассчитывал нагреть кончик иглы. Он раздражал обработанный кокаином глаз горячим металлом, затем пропускал через него разряды тока и двигал глазное яблоко при помощи щипцов – ничто в поведении лягушки не указывало на ее страдания. Когда он, наконец, сдался, не было никаких сомнений: кокаин способен полностью парализовать по крайней мере внешнюю оболочку глаза, а значит, можно было надеяться на безболезненные операции без наркоза в будущем.

В этот торжественный миг Коллер не думал, что доктор Леопольд Кенигштайт в то же самое время, поразмыслив над сделанным перед отъездом предложением Фрейда, принял решение воспользоваться кокаином при оперативном лечении трахомы.

Он установил, что болезненные проявления заболевания после закапывания кокаина на какое-то время исчезают. Но Кенигштайн, будучи, как и Коллер, глазным хирургом, после своих первых открытий тем не менее не был осенен идеей применять кокаин в качестве местного анестетика.

В день своего открытия Коллер подверг экспериментам с десяток лягушек, одну за одной. Результат был тот же: нечувствительность обработанного раствором кокаина глаза. Гертнер предоставил в распоряжение Коллера дюжину кроликов. Животные спокойно переносили глубокие хирургические вмешательства.

На следующем этапе экспериментов Коллер использовал собак, а затем поставил опыт на себе самом. Он попросил Гертнера закапать ему в глаз кокаин и раздражать его при помощи различных инструментов. Когда и он сам не ощутил ни малейших признаков боли, все, даже глубоко коренящиеся в нем сомнения были развеяны. Коллер направился в офтальмологическую клинику. За спиной у всех он уговорил одного из пациентов на участие в опыте и пообещал ему полное обезболивание. Этот пациент выразил готовность подвергнуться операции по экстракции катаракты, на которую долго не решался. Коллер провел операцию в абсолютной тайне, без наблюдателей, поэтому он один стал свидетелем чуда: пациент, находящийся в полном сознании, лежал неподвижно, а хирург мог работать спокойно, без увещеваний и страха перед неожиданными движениями больного.

Радость Коллера была безгранична. Ему казалось, что успех уже осветил ему путь.

Но Коллер опасался, что кто-то мог опередить его. Его первая удачная безболезненная операция по экстракции катаракты состоялась одиннадцатого сентября. Пятнадцатого сентября начинался конгресс в Гейдельберге. Этот конгресс был прекрасной возможностью обнародовать открытие и закрепить за собой законное звание первооткрывателя. Но у Коллера, никому еще не известного, не нашлось средств, чтобы вдруг выступить там. Он просил у друзей взаймы, надеясь покрыть хотя бы дорожные расходы. Но ни у кого из них не оказалось лишних денег. Ему помог случай: он вспомнил, что был знаком с офтальмологом из Триеста, доктором Бреттауером, который находился в Вене и собирался поехать на Гейдельбергский конгресс. Коллер продемонстрировал ему один из опытов, и Бреттауер, совершенно пораженный, согласился доложить о результатах его исследований и повторить его эксперименты в присутствии других офтальмологов.

Коллер же остался напряженно ждать, и его состояние было вполне понятно. Прошло три дня, и до Коллера наконец дошли новости из Гейдельберга: сначала, выслушав его доклад, все были растеряны, а затем с ликованием приняли его. В радостном порыве Коллер поспешил к своему другу, доктору Йеллинеку, младшему врачу отделения ларингологии, возглавляемого тем самым профессором Шреттером, который некоторое время назад диагностировал рак у немецкого кронпринца Фридриха Вильгельма. В ту минуту Коллер, даже при всей узости его взглядов, предвидел, что применение местной кокаиновой анестезии не сведется лишь к области хирургии глаза, а станет революционным толчком к развитию хирургии в целом. Он предложил Йеллинеку проверить, возможно ли обезболить гортань, смазав ее кокаиновым раствором. Йеллинек не преминул воспользоваться этим советом, и первые успехи не заставили себя долго ждать. Это была новая веха в истории медицины. Перспективы этого открытия превосходили даже самые смелые ожидания, какие недавно связывали с открытием эфирового наркоза.

Сегодня это может показаться невероятным. Но это правда. Находясь в Гамбурге, Фрейд ничего не знал об открытии Коллера и о сенсационном докладе в Гейдельберге, о котором мне вскоре стало известно в Париже. Фрейд забыл Вену. Марта почти уговорила его отыскать ее мать, ненавидимую им за то, что увезла его возлюбленную в Гамбург. Но лед в их отношениях все-таки был сломан. Переполненный счастливым чувством, в начале октября Фрейд отправился назад, твердо решив продолжить изучение свойств кокаина, добиться, наконец, в этом успеха и жениться на Марте не позднее 1885 года.