Галина Елина - Аптека на болоте

Но не всегда в литературе мы читаем о трагических историях, связанных с болотами. И вновь обратимся к представлениям о них публицистов и писателей. Начнем с рассказа А. Никитина: «Несколько лет назад мне довелось совершить одно из самых необычных путешествий… И целью этой экспедиции были болота… Работая достаточно долго в краю переяславских болот, не раз отшагивая нелегкие километры по пружинящим бурым торфяным полям торфоразработок, где добыча велась когда-то вручную, я не был совсем уж новичком и потому мог представить, что именно скрыто от нашего взгляда под обманчивой ярко-зеленой оболочкой мхов, тонких сосенок, елочек и берез. Между этим и тем было такое же соотношение, как между жизнью и ее результатом. Не смертью, нет. Именно результат жизни тех биологических сообществ, которые мы наблюдали на поверхности болота и в самом верхнем слое. Он оказывался перед нами, когда мы извлекали на поверхность трубку торфяного бура, уходившего иногда на восемь, девять и даже двенадцать метров. В рыжей или темно-оливковой массе осоки, сфагновых мхов, веточек кустарничков и почти целиком сохранившейся пушицы, белыми султанчиками качавшейся на грядах среди мочажин, ощущалось нечто изначальное: не грязь, не отбросы, не трупы, а нечто большее, чем холодные пласты глины, выстилающие дно болот. Пожалуй, иное состояние жизни».

В этих высказываниях — еще один поворот темы: функционирование болот, но взглядом неспециалиста. На самом деле все гораздо сложнее. При изучении функций (жизни) болот специалистами собрано огромное количество цифр по приросту фитомассы, ее опаду, запасам, поступлению и накоплению химических элементов в фитомассе, торфе и др. Но не будем особенно углубляться в эту тему. Позволю себе напомнить лишь несколько азбучных истин: болота — живые системы; они растут вверх и вширь. Теперь попробую ответить на такой часто задаваемый вопрос: как и когда возникли наши болота, или, иначе говоря, сколько лет болотам разных географических зон.

Здесь, как видите, только два крупных этапа развития жизни. Мы же изучаем более мелкие этапы: развитие болотообразовательного процесса. Известно, что после отступления последнего Валдайского ледника болот совсем не было. А сейчас? Их теперь очень и очень много. А как узнать обо всех этапах развития, причинах и следствиях процессов? К сожалению, мы не можем увидеть то, что было много тысячелетий назад. Поэтому приходится искать какие-то особые методы.

Наши методы исследования прошлого болот, озер и всей природной обстановки (палеоклимата и палеогидрологии) вполне сопоставимы с дедуктивно-индуктивным методом Шерлока Холмса. По крохам мы собираем информацию, проверяем ее достоверность (с помощью других методов) и, экстраполируя современность на прошлое, строим его модель, затем снова и снова подвергаем ее проверке. Как на перекрестном допросе. Понять причину, увидеть следствие — и все это в великом многообразии пространства и времени. Разве это не детектив?

Методы детективного жанра нужны нам, чтобы знать, как и когда образовались болота и озера, какова связь между ними, с какой скоростью болота завоевывали сушу и озера, как эти процессы соотносятся с историей цивилизации, какова связь болото-образования с палеоклиматом и т. д.

Конечно, ответы на все эти вопросы приносят не сиюминутную, но довольно весомую пользу. Можем ли мы, например, знать будущее, не представляя законов развития болот и климата в прошлом? Нет и нет! За такой промежуток времени, как послеледниковый период, называемый голоценом (10–12 тыс. лет), мы получаем длинный ряд точек-сведений. Этот ряд становится еще длиннее, если привлечь сведения по ближайшему и более отдаленным межледниковьям.

И вот уже «выстраиваются», кривые, где явления повторяются закономерно. В этом случае мы вправе продолжить кривую на будущее. А это уже прогноз. Думаю, практическая значимость конкретных прогнозов не вызывает сомнений, поэтому познакомимся с некоторыми методами и полученными результатами.

Много миллионов лет назад на Земле появилась растительность. Отмирая, растения оставляли после себя следы в осадках своего времени. В каменном угле, в известняках и других отложениях сохранилось множество отпечатков стеблей, листьев, семян. Масса спор и пыльцы ежегодно осыпалась на землю и погребалась все новыми слоями осадков. И так происходило год за годом, тысячелетие за тысячелетием.

Пыльца и споры ежегодно с «пыльцевым дождем» опадают на поверхность болот, озер, почвы. Лучше всего они сохраняются в отложениях болот и озер, т. е. там, где идет постепенное и непрерывное накопление осадков и нет их механической переработки. Лишь за одно лето на поверхность падает астрономическое количество пыльцы и спор. Например, одна ветвь березы примерно 10-летнего возраста образует 100 млн пылинок, сосны — 350 млн, а в одной мужской шишке сосны насчитывается до б млн пылинок. Есть и такие данные: за 50 лет одно дерево сосны образует 6 кг пыльцы, а ели — 20 кг. Подсчитано даже, что все леса южных и центральных районов Швеции в год дают 75 т пыльцы.

У каждого растения только ему свойственное строение пыльцы или споры. Их содержимое со временем разрушается, а оболочка в благоприятных условиях остается неизменной в течение тысяч и даже миллионов лет. Интересно отметить, что спорополенины, основные вещества оболочки пыльцы и спор, — самые стойкие природные органические соединения в мире живых веществ. Они не разрушаются даже щелочами и концентрированными кислотами.

В свое время человек додумался использовать это свойство пыльцы и спор сохраняться в земле. Так появился спорово-пыльцевой метод. Акад. В. Н. Сукачев назвал пыльцевой дождь великим даром природы — так много спорово-пыльцевой метод может дать и уже дал науке и практике.

Доставая с различной глубины болот образцы торфа и анализируя их, мы читаем «пыльцевую летопись истории», где отдельными «буквами» являются микроскопические пылинки. Сейчас уже изучены пыльца и споры многих видов растений. А зная облик и строение пыльцы и спор современных растений, мы можем с большой точностью восстанавливать (реконструировать) прошлую растительность этап за этапом. И не только растительность, но и климат. На основании длинного ряда закономерностей прошлого делается уже прогноз будущего. Мы называем это ретропрогнозом, т. е. прогнозом будущего на основании прошлого.