Роман Нехаев - Музыка прозы И.С. Тургенева [статья]

Если окинуть внимательным взглядом творчество Тургенева, можно сказать, оно представляет собой сплав мысли, чувства и образности, передающий особенности современной художнику жизни, где мелодия любви, большой и одновременно трагической, звучит постоянно, возникая, усиливаясь и, наконец, замирая. Музыка возникает от непреходящего чувства к родине, любви к женщине, незатейливому пейзажу русской средней полосы. Нельзя представить себе творчество великого художника вне музыки, которая естественно, органически перекликается с его философскими исканиями. Она не просто черта индивидуального стиля, а психическая особенность самой природы писателя; можно сказать, так как писал Тургенев, никто не писал и никто не пишет. И в личной жизни музыка была необходимостью, потребностью. Особенно в часы душевной усталости вдали от родины. Музыкальные наслаждения для него были выше всех других. «Музыку я люблю, люблю ее весьма давно, смею думать — знаю». В ней он ценил глубину чувств, мелодичность, отсутствие претензий, внешнего эффекта. Любимые композиторы: Бетховен, Моцарт, Мейербер, Глинка. Не будучи специалистом, Тургенев как критик высказывал интересные и глубокие мысли относительно их творчества. Фрагмент из его статьи «Несколько слов об опере Мейербера «Пророк»: «Инструментовка «Пророка» необыкновенна богата, в ней много нового (употребление басового кларнета — clarinet basec)… в искусстве двигать целые громады музыки (если можно так выразиться) на сцене и в оркестре, никто не может сравниться с Мейербером… превосходен в изображении страстей и слабеет только там, где борьба разрешилась».

Тургенев говорил, что замечательные вещи создаются талантом в соединении с инстинктом, головой и сердцем. Он и сам пробовал сочинять музыку.

Однако вокал художник ставил выше инструментальной музыки и очень сожалел, что нет голоса: «Сейчас бы отдал свой талант писателя за посредственный голос: да, за самый маленький tenorino, небольшой. Конечно, в его отношении к музыке ощущается влияние замечательной певицы своего времени Полины Гарсия Виардо. Она обладала редким каларатурным сопрано в три октавы, сама сочиняла музыку, недурно рисовала, знала мировую литературу, была опорой для слишком ранимого и доброго писателя. Дружбу непосредственно связывало взаимное творчество. Тургенев на французском языке писал либретто для музыкальных пьес, исполняемых Виардо.

Помимо любви к музыке и хорошего вкуса к ней писатель обладал тонким слухом, ставшим постоянной профессиональной привычкой, позволявшей улавливать разные звуковые оттенки. Он пишет: «Прежде чем лечь спать, я каждый вечер совершаю маленькую прогулку по двору. * Вчера я остановился на мосту и стал прислушиваться. Вот различные звуки, которые я слышал. Шум дыхания и крови в ушах. Шорох, неустанный шепот листьев. Треск кузнечиков; их было четыре в деревьях на дворе. Рыбы производили на поверхности воды легкий шум, который походил на звук поцелуя. Время от времени падали капли с тихим, серебристым звуком. И вдруг тончайший сопрано комара, которое раздастся над вашим ухом».

Истоки музыки романов, повестей, рассказов, драматургии, стихотворений художника в его мироощущении. Будучи четверть века за границей, западник, дворянин Тургенев обладал неиссякаемым чувством родины. В периоды разочарования и отчаяния, глядя на современную ему Россию, он ищет новых людей, с которыми по существу, объективно связывает надежду на будущее страны, несмотря на весь трагизм их положения. Реальные герои, Рудин, Инсаров, Базаров, наделены и яркими романтическими чертами. В ряду их особое место занимает образ русской женщины, верной в любви и готовой к самопожертвованию.

Известные высказывания о русском языке не декларация, а выношенная, глубокая мысль как результат сравнения с другими языками. А он знал французский, немецкий, английский, итальянский. Великий народ и великий язык для Тургенева понятия тождественные. Как современно звучат слова русского писателя о том, что вне народности нет искусства. Такие яркие черты стиля придают прозе особое звучание. Мысль как первооснова и чувство ведут за собой музыку, а она, в свою очередь, углубляет, усиливает впечатление. Реалист Тургенев начинает творческий путь как поэт, известны замечательные романсы, и заканчивает в том же лице «Стихотворениями в прозе», что не могло не сказаться на прозе. Она насыщена звуковой полифонией, тонким лиризмом, музыкальными и литературными реминисценциями, мотивами Гуно, Мейербера, Верди, Глинки, картинами и образами произведений Шекспира, Гёте, Пушкина, Лермонтова, в ряде случаев действующими лицами являются сами композиторы: Лемм, Муций, граф Любин, художники, ваятели, поэты! Любимые инструменты писателя, что видно по творчеству — фортепиано, скрипка, флейта, любимый голос — сопрано, жанр — романс, русская песня. Таким образом, роль музыки в художественной системе произведения велика.

Условно она может быть представлена двупланово: слышимая музыка, т. е. звучащая непосредственно, и внутренняя, когда мелодия возникает опосредованно через художественно совершенный изящный слог Тургенева.

Звучащая музыка сопрягается с состоянием героев, любящих друг друга или испытывающих горечь разлуки, или непонимающих своих чувств. Она сопровождает картины дворянского быта.

Елена и Инсаров в Венеции. Опера Верди. Третий акт. «Елена дрогнула при виде этой постели, этих завешенных гардин, стеклянок с лекарствами…». Она думает о больном Инсарове. «Елена украдкой взглянула на него и тотчас же придала своим чертам выражение безмятежное и спокойное». «Игра Виолетты становилась все лучше, все свободнее. Она отбросила все постороннее, все ненужное… Она вдруг переступила ту черту… за которой живет красота». Певица преобразилась и «с таким, до неба достигающим порывом моленья исторглись у нее слова: «Lascia mi vivera… moriz sigiovune!» (дай мне жизнь… умереть такой молодой!), что весь театр затрещал от бешеных рукоплесканий». На музыкальном языке впечатляюще высказывается и сила любви, и способность к самопожертвованию, и драматизм судьбы. Музыка предваряет будущее Елена Астаховой.

Преображение, радостное смятение влюбленного Лаврецкого передается другими мажорными, торжествующими звуками композиции Лемма. Она озарила Лаврецкого, впервые в жизни слушает бесподобную музыку: «страстная мелодия с первого звука охватывала сердце, она вся сияла, вся томилась вдохновением, счастьем, красотою и росла и таяла; она касалась всего, что есть на земле дорогого, тайного, святого… и уходила умирать в небеса… Звуки… впивались (подчеркнуто. — Р.Н.) в его душу, только что потрясенную счастьем любви…». «Повторите», — прошептал он.