Николай Еланский - Ярослав Гашек

Однако писатель проявляет сомнения в оправданности прославления и поэтизации любви. В ряде рассказов он насмешливо показывает, насколько непрочно это чувство, как часто оно опошляется, и явно ставит перед читателем вопрос: уж не иллюзия ли оно?

В последние годы раннего периода своего творчества (1904—1905) Гашек достигает широкого социального обобщения, выраженного в присущей жанру рассказа лаконичной форме («Наш дом»), хотя это обобщение не лишено некоторых слабостей (упрощенное деление общества на богатых и бедных: в числе богатых в рассказе наряду с владельцем выводится образ архитектора, возглавляющего строительство). Изобразив едва ли не самые тягчайшие страдания бедняков, молодой сатирик сдержанно, но достаточно ясно призывает к расправе с угнетателями. Малыш, от имени которого ведется рассказ, размышляет: «Посмотрю я на искашлявшуюся маменьку и на нас всех, и сдается мне, что прав этот старый каменщик с чердака, И почему эти люди боялись бы таких оборванцев, как мы, если бы у них не было чего-нибудь на совести? И у меня охота не только пугать, но... однако увидим!» Ребенок подразумевает, что, когда он вырастет, расправится с угнетателями.

В творчестве писателя усиливается определенность отношения к высмеиваемым явлениям и лицам. Добродушная насмешка по поводу отдельных неудач и промахов притесняемых бедняков сохраняется на протяжении всего последующего творчества, с изменением лишь мотивов и причин обращения к таким темам. Но по отношению к эксплуататорам, угнетателям, «привилегированным» насмешка приобретает все большую и большую жесткость, переходя в сатиру. Сатире Гашека свойственна пока преимущественно социальная, а не политическая тематика. Гашек осуждает пороки существующей социальной системы, проявляющиеся в быту, в поведении эксплуататорских классов, а не в государственной, политической сфере.

Политическая сатира, жанр, в котором впоследствии Гашек, достигнет наивысшего мастерства, обеспечившего ему бессмертную славу, только еще зарождается в его творчестве. Из написанного в течение 1900—1905 годов в некоторых произведениях («На мадьярской почте», «Встреча с мадьярами» и «Восточная сказка») автор только касается этой стороны общественной жизни, в рассказе же «Избирательная кампания цыгана Шаванью» уже прямо и остро высмеивает наиболее хитроумную жульническую махинацию буржуазной демократии — лживое «всеобщее» избирательное право.

В это же время возникает и развивается по нескольким направлениям оригинальный комический прием Гашека — искусственно правдоподобная наивность. Пока он используется писателем в обрисовке различных персонажей, о которых читателю предоставляется судить, действительно ли уж они такие простаки, какими кажутся с первого взгляда, или только искусно притворяются.

Этот стилевой прием возник и развился как сложный результат воздействия на Гашека ряда внешних и внутренних факторов. Главнейшие из них: распространенная манера поведения некоторых угнетенных народов в борьбе с поработителями скрывать свои истинные настроения под маской мнимой глупости, чтобы усыпить бдительность врагов; литературные, фольклорные образы, особенно персонаж чешских сказок Гонза; собственный опыт применения такой маскировки в столкновениях с австрийской полицией. Гашек придал этому приему особую оригинальность в соответствии с новым содержанием своих произведений и собственными индивидуальными свойствами.

Искусственно правдоподобная наивность (как главный литературный прием) в творчестве писателя проявляется в различных формах комической обрисовки образов. Гашек выводит самого себя в качестве главного персонажа ряда рассказов, написанных иногда от первого лица, при этом изображаются различные смешные злоключения героя — следствие его «наивности». В других рассказах содержится чуть-чуть шаржированное описание подлинных столкновений автора с полицией (при таких столкновениях Гашек разыгрывал простака). Кроме персонифицированного проявления мнимой авторской наивности, такая же наивность выражается непосредственно в авторской речи рассказов, рисующих события, в которых Гашек не участвует; она проявляется в описаниях, характеристиках, рассуждениях по поводу изображаемых событий: сатирик применяет то хвалебный эпитет, иронический смысл которого отнюдь не очевиден, но все же уловим, то, ведя рассказ в доверительно непринужденном тоне, как разговор с приятелями, ввернет походя, как будто и не понимая всей важности этого замечания, какой-нибудь ядовитый выпад против тех или других общественных явлений, государственных институтов или должностных лиц разного чина и ранга. Впечатление мнимой наивности создают и сознательные логические и стилистические ошибки, нелепые сравнения, ссылки, сопоставления и многое другое.

Мнимая наивность присутствует и в гротескных рассказах, в которых христианским преданиям и представлениям дается новое истолкование, а потусторонний мир изображается кипящим политическими страстями, интригами и плутнями дельцов Австро-Венгрии начала XX века, и в пародиях на газеты различных партий, законы, официальные документы, так как слишком уж откровенно проглядывает здесь под благонамеренной формой подобных материалов реакционная или соглашательская сущность составителей, не столь уж глупых, чтобы так саморазоблачаться. Слишком уж откровенны в своих рассуждениях и рассказчики-репортеры, журналисты реакционной печати, буржуазно-партийные лидеры, выведенные в некоторых рассказах.

Этот стилевой прием впоследствии ляжет в основу создания крупнейшего его литературного достижения — образа Швейка.

В течение рассматриваемого периода последовательно совершенствуется художественное мастерство писателя. Сюжеты его рассказов не только освобождаются от всего лишнего, замедляющего ход действия, становятся более лаконичными и динамичными, в них все более заостряется конфликтность изображаемых событий, часто появляется броская остроумная концовка. Живее становится диалог, он искуснее используется для социально-психологических характеристик действующих лиц; немало рассказов состоят только из диалога.

Большинство рассказов Гашека этого периода посвящены изображению событий, комизм которых проявляется лишь в отдельных ситуациях. Постепенно в творчестве писателя возникают рассказы и другого типа, с центральным персонажем — комическим характером, остальные же действующие лица, очерченные менее подробно, взаимодействуя с главным, способствует полноте его обрисовки.

В ряде рассказов, а также в сборнике стихов «Майские зори» он высмеивает сентиментальное виршеплетство, изощренный эстетизм, ложную романтизацию («Нет уж романтики в Гомере»), поверхностное морализирование («Благородный Чендеш» и др.)-кривляющийся модернизм и натурализм («Молодые направления»). Осуждая подобные тенденции, Гашек тем самым ратует за реалистически ясное, оптимистическое искусство, наглядный пример которого дает его собственное творчество.