Анатолий Котов - Статьи о русских писателях

В 1906 году над писателем нависла новая угроза административных репрессий.

В декабре 1905 года полицейский карательный отряд под начальством Филонова учинил кровавую расправу над крестьянами села Сорочинцы Полтавской губернии. Короленко выступил в газете «Полтавщина» с «Открытым письмом», в котором требовал немедленного суда над Филоновым. Через несколько дней после опубликования этого письма Филонов был убит выстрелом из револьвера. Никакой прямой связи между выступлением Короленко и убийством Филонова не было, но черносотенная печать тут же начала травлю писателя, обвиняя его в «подстрекательстве к убийству». Газеты «Киевлянин» и «Полтавский вестник» поместили злопыхательские статейки с прямыми угрозами по адресу Короленко. Прямолинейные, резкие ответы писателя на все провокационные выпады черносотенной печати составили цикл очерков, известных под названием «Сорочинская трагедия».

Не оставляет Короленко разносторонней деятельности и в годы реакции после поражения революции 1905 года. Об его книге «Бытовое явление», которая немедленно подверглась запрету властей, Лев Толстой писал: «Ее надо перепечатать и распространять в миллионах экземплярах. Никакие думские речи, никакие трактаты, никакие драмы, романы не произведут одной тысячной того благотворного действия, какое должна произвести эта статья» [14] Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 81–82, с. 187. .

Материалом для «Бытового явления» послужили реальные факты «правительственной оргии» казней, расстрелов и полицейских издевательств после поражения первой русской революции.

В 1911 году в очерке, иронически названном «В успокоенной деревне», Короленко рассказал о бесчинствах царской полиции. В то время в правительственных газетах нередко можно было встретить выражения: «успокоенная деревня», «тишина в деревне». Царское правительство заверяло, будто после революции 1905 года «деревня успокоилась» и экономическое положение крестьян улучшилось. На самом деле правительство предоставило еще большую возможность деревенским кулакам эксплуатировать бедноту, и «успокоение» было достигнуто путем кровавых расправ жандармов над крестьянами.

В годы между двумя революциями Короленко большое внимание уделяет публицистике, которая, как и вся его литературная деятельность, — одно из наиболее ярких проявлений борьбы передовых, прогрессивных сил русского общества против реакции и самодержавного произвола.

Короленко был связан с редакцией журнала «Русское богатство» —органа либерального народничества. Однако в своем художественном творчестве и публицистике он всегда оставался правдивым писателем–реалистом, непримиримым борцом против рабского строя, врагом покорности, рабской психологии, смирения. В. И. Ленин, давший сокрушительную характеристику либеральному народничеству, относил Короленко к числу прогрессивных писателей. Громадное значение Короленко в борьбе народа за свое освобождение раскрыл А. М. Горький, высоко оценивший общественную деятельность и художественное творчество писателя.

Очерки Короленко о кишиневском погроме, Мултанском процессе, его книгу «Бытовое явление» А. М. Горький называл «прекрасными образцами публицистики» в русской литературе. С самого начала своей творческой деятельности Короленко выступил подлинным преемником и замечательным продолжателем революционных традиций гражданской публицистики Чернышевского, Герцена, Добролюбова, Салтыкова–Щедрина. В течение нескольких десятилетий Короленко в своих художественных и публицистических произведениях поднимал голос в защиту угнетенного, ограбленного и лишенного всех прав народа. В его творчестве нашла рельефное и яркое отражение жизнь русского народа во вторую половину XIX и начала XX столетия. В. И. Ленин писал, что в «эту эпоху, приблизительно отмечаемую годами 1871 —1914, «мирный» капитализм создавал условия жизни, весьма и весьма далекие от настоящего «мира» как в военном, так и в общеклассовом смысле. Для 9/ю населения передовых стран, для сотен миллионов населения колоний и отсталых стран эта эпоха была не «миром», а гнетом, мучением, ужасом, который был, пожалуй, тем ужаснее, что казался «ужасом без конца» [15] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, с. 94. .

Мужественный, беспощадно честный художник и гражданин, Короленко в своих публицистических очерках и фельетонах вскрывает разнообразные стороны этой чудовищной системы угнетения, открытого грабежа, полицейского произвола и бесчинства. Страшное самодурство властей предержащих, пьянеющих «от сознания своего всемогущества, своей безответственности», вызывает не только ужас, но и гневный протест писателя. Его жизненным делом, призванием и святым долгом становится борьба с самодержавием. Разоблачая ряд судебных процессов, Короленко убеждает в том, что царский суд является неправедным орудием правительственной реакции. Глубоко и всесторонне Короленко проник в существо самодержавия, которое Ленин определял как «самовластие чиновников и полиции и бесправие народа» [16] В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 4, с. 252. . И не случайно сам писатель, получивший к тому времени широкую известность, находился под судом за свое выступление в газетах по делу Бейлиса. Еще в июле 1916 года, готовясь к этому позорному для самодержавия суду, Короленко писал: «Я не имею надежды выиграть формально: наверное осудят, но и российской Фемиде не удастся опровергнуть сколько–нибудь убедительно, что она выучилась при Муравьеве и при Щегловитове играть краплеными картами». Лишь победа пролетарской революции в октябре 1917 года освободила Короленко от полицейского следствия и суда.

В пору, когда писатели–декаденты пропагандировали шовинистические и националистические идеи, воспевали культ личности, всячески поносили демократические традиции русской литературы, Короленко решительно встал на сторону прогресса и демократии, примкнув к лагерю передовых писателей. «Почитайте о Глебе Успенском, Гаршине, Салтыкове, о Герцене, —писал Горький одному из своих корреспондентов 23 декабря 1910 года, — посмотрите на ныне живущего Короленко — первого и талантливейшего писателя теперь у нас» [17] М. Горький. Собр. соч. в 30–ти томах, т. 29, с. 148. . Называя Короленко в этом ряду, Горький подчеркивает его прямую связь с русской демократической литературой XIX века. Об этом он пишет и в письме к Короленко от 6 марта 1913 года: «…Правда ли, что Вы решили возвратиться к художественной литературе? Простите за смелость, но — как это было бы хорошо для современного читателя, задерганного, запуганного базарным и лубочным «модернизмом»! Это был бы праздник для всех, кому дороги прекрасные традиции настоящей русской литературы, в которой Ваше имя горит таким благородным огнем» [18] Там же, с. 299–300. .