Коллектив авторов - История зарубежной литературы XVIII века

С гневом и скорбью говоря о многочисленных казнях в Лондоне, Филдинг замечает, что при надлежащих мерах «большинство этих бедняков могло бы быть не только счастливыми, но чрезвычайно полезными членами общества». Чем энергичнее он утверждает права и достоинства личности, тем больше горечи при виде ее унижения проникает в созданную им сатиру. В руках оптимиста Филдинга оружие смеха, обращенное против лицемерного оптимизма господствующих классов, становится действенной защитой их жертв. Он стремится повлиять на общественное сознание, показать бездну, отделяющую сущее от должного, привести действительность в соответствие с требованиями разума.

Филдинг принадлежал к старинному аристократическому роду, но с отроческих лет познал тяготы семейных неурядиц и бедности. Закончив школу для детей знати, он смог лишь два года проучиться в университете, а затем в настойчивых поисках заработков обратился к драматургии. Молодой автор создал около 25 комедий, и большая часть их имела шумный успех. По словам Теккерея, Филдинг, как и его друг художник Хогарт, дает потомкам более ясное представление о нравах своего века, чем все историки, вместе взятые. В его пьесах мы читаем о наглом произволе правящих лиц, о взяточничестве и лихоимстве, проникших в политический аппарат страны, о повсеместном бездушии и умственной скудости.

В комедийном творчестве Филдинга яснее всего ощущается пародийно-сатирическое начало. Так, «Трагедия трагедий, или Жизнь и смерть Мальчика-с-пальчик Великого» (1731) целиком построена на осмеянии мнимого величия властителей мира и восторженного изображения их литераторами-низкопоклонниками. В пьесе «Дон Кихот в Англии» (1734) Филдинг показывает трагикомические попытки Дон Кихота понять циничные интриги деятелей предвыборной кампании. «Пусть они называют меня безумным, Санчо, говорит он, — но я недостаточно безумен, чтобы добиваться их одобрения». По мысли Филдинга, безумие Дон Кихота неизмеримо выше низменного практицизма его противников, хотя его утопическая мечтательность смешно контрастирует с прозаической реальностью. Веселая пьеса рисовала трагическое столкновение благородных принципов героя с нравственным одичанием современных политиков.

В комедии «Пасквин» (1736) Филдинг изображает кровавую схватку между войсками королевы Невежество и войсками королевы Здравый смысл, в Англии повсечасно оскорбляемой. Прямое нарушение ее прав писатель видит в системе подкупов при выборах: в одной из сцен кандидаты в парламент, проходя между рядами избирателей, раздают им взятки направо и налево, не в переносном смысле, а буквальном, — чтобы никто из зрителей не упустил ничего, чтобы остроумие пьесы «прозвучало на все королевство». Всеобщая коррупция, воплощенная в образе персонажа, который явно напоминает премьер-министра Уолпола, показана в пьесе «Исторический ежегодник за 1736 год».

Неудивительно, что Уолпол поспешил ввести закон о театральной цензуре (1737), который одним ударом покончил с драматургической деятельностью Филдинга: ему пришлось искать иной путь деятельности. Он начал издавать журнал, много писал и, сдав необходимые экзамены, со временем стал мировым судьей в беднейших районах Лондона. Он убедил членов парламента обследовать состояние нуждающихся, и в своих сочинениях, таких, как «Исследование причин, приведших к росту грабежей» (1751) и «Предложение об оказании эффективной помощи бедным» (1753), доказал, что нищета ведет к преступлению.

В конце 1730-х годов был, по-видимому, написан опубликованный позднее роман «История покойного Джонатана Уайльда Великого» (1743). По тематике и стилю он тесно связан с пьесами Филдинга и представляет собой жизнеописание вполне реального персонажа, знаменитого вора, в 1725 г. закончившего свой «славный» путь на виселице. О нем писали Дефо и Свифт, сопоставляя Уайльда со всесильным премьер-министром Уолполом. Вор и организатор воровской шайки, получающий двойную добычу — от состоящих в его услужении воров и от их жертв, которые платят главарю шайки за возврат украденного, — Джонатан Уайльд, по словам Филдинга, являет собой чистейший образец «великого человека»: ведь он действует вопреки всякому закону, способствует ограблению окружающих и лишает грабителей дохода!

Следуя свифтовской традиции, Филдинг саркастически приравнивает борьбу между двумя партиями преступников в Нью-гейтской тюрьме к борьбе тори и вигов в английском парламенте. Так же, как Свифт, автор «Джонатана Уайльда» с помощью сопоставлений раскрывает уродливую сущность господствующих отношений. Грандиозный масштаб преступлений, совершаемых правителями Англии против страны и народа, не позволяет называть вещи своими именами. Уменьшение этого масштаба, исключение посторонних, отвлекающих обстоятельств позволяет Филдингу показать главное — грабеж как основной принцип политической власти. Устранение покровов и прикрытий, обычно его маскирующих, помогает обнажить безобразную основу важнейших социальных процессов. Раскрывается она также в нередко изображаемых Филдингом столкновениях людей возвышенной и чистой души с неприглядной реальностью. На этом строится роман «История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абрагама Адамса» (1742).

Книга была задумана как пародия на прославленный роман Ричардсона «Памела, или Вознагражденная добродетель». Среди персонажей Филдинга «несравненная Памела», родная сестра Джозефа. Герой подвергается той же опасности со стороны своей хозяйки, леди Буби, что и Памела со стороны ее племянника, мистера Буби («мистер Б.» в романе Ричардсона). Делая Джозефа объектом любовных домогательств стареющей соблазнительницы, Филдинг высмеивает пуританский ричардсоновский культ отвлеченной добродетели, которая, «подобно хорошей хозяйке дома, занята только собой».

После многих приключений и странствий, которые складываются в выразительную картину английской жизни тех лет, Джозеф, несмотря на негодование Памелы, женится на простой девушке Фанни. В роли покровителя и наставника влюбленных выступает новый Дон Кихот, пастор Адаме, гуманистические идеалы которого резко контрастируют с грубой и пошлой действительностью. Ставя своего героя в смешные положения, Филдинг вышучивает не столько несоответствие между торжественной серьезностью пастора и беспомощной нелепостью его поступков, сколько тот мир, в котором человек добрый и великодушный вынужден играть шутовскую роль. В форме наивной и ребячливой Адаме высказывает суждения, по существу справедливые и глубокие Этот прием характерен для многих просветителей. За простодушным недоумением Адамса — так же, как короля Броб-дингнега или старого гуигнгнма, как героев Вольтера Кандида или Простака — скрывается полное неприятие существующего общества с точки зрения «естественного» человека, излюбленного героя эпохи Просвещения.