Николай Еселев - Шишков

Через много лет Вячеслав Яковлевич вновь встретится с Раисой Яковлевной и ее мужем, а их дочь Клавдия Михайловна станет его верным другом и помощником, станет его женой…

И в дальнейшем Вячеслав Яковлевич еще не раз посещал родные места, бывал у родителей. В 1905 году он заехал вместе с братом Дмитрием в Шлиссельбург к Алексею Яковлевичу, который там вместе с женой поселился после окончания Вышневолоцкого училища.

«Встреча была очень радостная. Вестенька выглядел превосходно и был весел. Пробыли братья у нас лишь два дня, так как торопились на Кавказ. Вестенька много рассказывал о жизни в Томске, о своих изыскательских работах на Обь-Енисейском канале, на реке Чулыме, о встречах с тунгусами, показывал фотографии из жизни изыскательской партии… С радостью поведал мне о том, как хорошо и трезво живет теперь отец».

Теперь уже братья и сестры Вячеслава Яковлевича стали людьми самостоятельными; теперь и они могли тоже оказывать помощь своим родителям. Однако Вячеслав Яковлевич по-прежнему проявлял по отношению к отцу и матери исключительное внимание. В один из своих приездов в Бежецк он решил на свой счет переделать уже довольно обветшалый дом, где жили его родители. Перестройка эта закончилась тем, что в 1912 году был срублен новый, удобный для семьи дом, на который Вячеслав Яковлевич, по словам брата Алексея, истратил все свои сбережения.

Казалось бы, теперь для стареющих родителей наступает время спокойной и радостной жизни. Но, перенесшая много страданий, заболевает мать Вячеслава Яковлевича. По его настоянию ее помещают в Петербургскую клинику. Но болезнь не удалось победить. В 1913 году Екатерина Ивановна скончалась. Это было большим горем для Вячеслава Яковлевича и всей семьи Шишковых.

«Летом 1912 года, — сообщает Шишков в автобиографии, — поехал ненадолго в Петербург, где в новом журнале „Заветы“ появился мой первый журнальный рассказ из тунгусской жизни — „Помолились“. Этот год и надо считать началом моей литературной деятельности. Познакомился с Р. В. Ивановым-Разумником. Он сказал: „Ваш рассказ понравился Ремизову. Он приглашает вас к себе“. А. М. Ремизов встретил меня радушно. Ласковость этого большого писателя тронула меня, жителя тайги. А. М. Ремизов наглядно учил меня, как надо писать, в чем секрет красоты стиля и душа языка. Его глубокие замечания впервые прозвучали для меня как откровение. Тому же самому, только иными словами, учили меня Р. В. Иванов-Разумник, М. М. Пришвин, В. С. Миролюбов, М. В. Аверьянов. И я понял, что из провинции, где нет надлежащего художественного руководительства, мне надо перебираться в столицу. Того же мнения была и переводчица К. М. Жихарева, которая с 1914 года становится моей женой».

Эта поездка в Петербург имела большое значение для Вячеслава Яковлевича. Рассказ сибиряка появляется в петербургском журнале и хорошо оценивается известными писателями столицы. Через некоторое время в тех же «Заветах» и «Ежемесячном журнале» были напечатаны рассказы: «Суд скорый», «Ванька Хлюст», «Чуйские были» и «Краля». Это уже было признанием бесспорных дарований писателя.

Однако Вячеслав Шишков все еще не спешит переходить на положение профессионального литератора. Он снова возвращается в Томск и, став во главе изыскательской партии, летом 1913 года начинает исследование торгового Чуйского тракта через Алтай. В 1914 году он на один-два дня приезжает в Петербург и приглашает К. М. Жихареву к себе в экспедицию.

Экспедиция на Алтай, о которой мы писали выше, обогатила Вячеслава Шишкова новыми впечатлениями. Он пишет очерки «По Чуйскому тракту», рассказы «Чуйские были», повесть «Страшный Кам» и др.

На Алтае Вячеслава Шишкова застигла война. «Помню, — рассказывает К. М. Жихарева, — совершенно перевернутые деревни — иначе не могу назвать и исступленные вопли и причитания баб, растерянные, часто пьяные, бессмысленные или злобные лица мужчин… Раньше мы с Вячеславом Яковлевичем не очень много разговаривали о политике, и я хорошенько не знала его отношения ко многим вопросам в этой области. Однако на основании отдельных замечаний и главным образом из его рассказов о прошлом у меня составилось представление о Вячеславе Яковлевиче как о довольно либеральном, но вполне лояльном подданном своего царя и отечества… Поэтому я была удивлена, не встретив у него обязательного „патриотизма“… Самая же война очень-очень его огорчила, и в благополучный ее исход он плохо верил» [12] Архив К. М. Шишковой. .

В начале 1915 года Вячеслав Шишков начал готовиться к переезду в Петроград. В Министерстве путей сообщения он должен был на основе материалов, собранных в экспедициях, составить проект по перестройке Чуйского тракта. Это, конечно, и являлось одной из основных причин переезда Шишкова в Петроград. Там же жила его жена — К. М. Жихарева, переводчица, достаточно известная в литературном мире столицы. Она, видимо, совершенно не склонна была менять Петербург на Сибирь и проводить с Вячеславом Яковлевичем время в экспедициях. Для любознательности горожанки, привыкшей вращаться в литературных салонах Петрограда, было достаточно одной поездки на Алтай, чтобы испытать все лишения и трудности, с которыми приходится сталкиваться в таких путешествиях.

Друзья и близкие знакомые Вячеслава Яковлевича по Сибири встретили известие о его переезде из Томска в Петроград с большим сожалением. Особенно огорчен был Г. Н. Потанин. «Это измена Сибири. Вы забудете Сибирь. Вы ей нужны. Она так бедна талантами!» — упрекал он Вячеслава Яковлевича.

«…В Сибири я прожил двадцать лет, — отвечал ему Шишков, — это вторая моя родина, пожалуй, не менее близкая и понятная сердцу, чем Россия, я переполнен впечатлениями, которых хватит мне на всю жизнь, я Сибирь люблю и постараюсь в нее вернуться».

«…Мне, действительно, расставаться с Сибирью было тяжело: близкое знакомство с профессорским миром (Солнцев, Вейнберг, Зубашев, Соболев и друг.), личные друзья (Анучин, Бахметьев, Г. Вяткин, Крутовский, Шаталов), моя работа (в составе президиума) в Научном Обществе Изучения Сибири и местном Литературном Кружке, а также мои частые выступления на народных чтениях и публичных вечерах — сцепили меня тугими канатами с местной жизнью, меня все знали, я пользовался уважением, имел литературное имя (курсив мой. — Н. Е. ), в Петроград же я явился почти круглым нулем, и мне пришлось, так сказать, начинать сначала».

Это были правдивые, искренние слова. Действительно, Сибирь стада для Вячеслава второй родиной. Природа этого сурового края, изумлявшая его своей необычностью, своим величием, осталась у него в памяти на всю жизнь, так же как вошли в его сознание, заполнили его душу самобытные сибирские характеры, люди разных сословий, разных национальностей.