Вера Проскурина - Мифы империи: Литература и власть в эпоху Екатерины II

Несмотря на теплую встречу И.И. Шувалова, Екатерина продолжала подозревать его в политических интригах. Так, она была убеждена, что знаменитые «Вопросы», напечатанные в «Собеседнике» (автором их был Д.И. Фонвизин), принадлежат Шувалову, «мстящему» за сатирические выпады в его адрес, сделанные Екатериной в «Былях и небылицах» (см: Грот Я.К. Сотрудничество Екатерины II в Собеседнике княгини Дашковой. С. 533).

Державин вспоминал: «Несколько дней спустя И.И. Шувалов, покровитель автора, у которого он был под начальством во время его учения в казанской гимназии, присылает к нему человека просить его убедительно к себе за крайнею нуждою. Автор не мог отговориться, едет к нему, находит сего почтенного человека в крайней тревоге, который его с прискорбным видом спрашивает, что ему делать: отсылать ли ему стихи его кн. Потемкину, который тогда был в чрезвычайной силе во дворе и их просит» (Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. Т. 3. С. 483). См. об этом эпизоде: Бартенев П.И. Биография И.И. Шувалова. СПб., 1857. С. 71).

Лишь один критический отзыв на «Фелицу» был помешен на страницах «Собеседника» под заголовком «Сумнительныя предложения господам издателям Собеседника от одного Невежды, желающаго приобресть просвещение» за подписью «Июня 12 дня 1783, Шлиссельбург». «Несправедливыми» и даже «непристойными» анонимный автор называет некоторые метафоры Державина. «Невежда» также порицает поэта за «помешательство» от похвал (цит. по изд.: Сочинения Державина. Т. 7. С. 522). Рукопись этой критики была передана Державину, который поместил ее вместе со своим ответом в 4-й части «Собеседника» за 1783 год. Отвечая на критику сравнения поэзии с лимонадом, Державин замечал: «…B шуточном слоге удовольствие, происходящее от нее (поэзии. — В. П.), не непристойно сравнено с тем. которое получается летнею порою от лимонада» (Там же).

Сочинения Державина. T. I. С. 173. «В делании макаронов упражнялся испанский король, а в слесарной французский, Людовик XVI» (Объяснения Державина на его сочинения // Сочинения Державина. Т. 3. С. 624).

В 1780-е голы Екатерина сама неоднократно провоцировала рассказы о ничтожестве Елизаветы и ее двора. См., например, запись от 3 марта 1788 года у Храповицкого: «При рассматривании Кабинетских ведомостей, изволила изъясняться о разности Придворных во времена Императрицы Елисаветы Петровны и нынешнее: “Тогда Разумовской был из певчих, Сивере из лакеев”. Я сказал, что тогда страх и опасение заменяли нынешнее почитание и усердие, рассказав, с какою робостию батюшка ходил на караул. <���…> Я говорил о старухах, чесальницах ножек, упомянув слова Ивинскаго» (Памятные записки А.В. Храповицкаго, стас-секретаря Императрицы Екатерины Второй. С. 52).

Теория Великой Цепи Бытия была так же популярна в XVIII веке, как теория эволюции в XIX.

В 1794 и 1799 годах Богданович дважды издает поэму, проводя стилистическую шлифовку своей «Душеньки», но именно текст 1783 года признается ценителями словесности наиболее совершенным. Платон Бекетов в предисловии «От Издателя» фиксирует мнение знатоков: «…многие и по сие время предпочитают первое издание (1783 года. — В. П.) двум последним» (Сочинения Ипполита Богдановича. М., 1810. Ч. I. С. V).

Н.К. Батюшков в «Речи о влиянии легкой поэзии на язык» (1816) называй «Душеньку» «первым и прелестным цветком легкой поэзии на языке нашем» ( Битюшков К.Н. Сочинения. М.: Л.: Academia 1934. С. 364). О влиянии «Душеньки» на становление легкой поэзии в конце XVIII — начале XIX века см.: Зорин А.Л. Незабвенная «Душенька» // Богданович И.Ф. Душенька. Древняя повесть в вольных стихах. Иллюстрации сочинял, рисовал и гравировал Ф.П. Толстой. М.: Ладомир. 2002. С. 15–19.

Д.И. Хвостов оставил свои реальные комментарии в связи со статьей К.Н. Батюшкова «Нечто о поэте и поэзии». Здесь Хвостов не без иронии замечал: «Он (Богданович. — В. П.) был светский человек, любил слышать себе похвалы и искать знакомства с людьми знатными и хорошего тона. <���…> Сверх того Богданович очень часто езжал к Княгине Дашковой, к Графу Строганову, Ивану Перфильевичу Елагину, к Министру Финансов Графу Васильеву, сенатору Ржевскому. Державину и <���в> многие другие знатные дома, где проводил целые дни, был весел, любезничал с дамами и с ними играл в вист или бостон. По моему мнению, Богданович в столице вел жизнь рассеянную, а не уединенную» (Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 180. Публикация Е.Э. Ляминой). Заметка Хвостова описывает обшенис Богдановича 1780-х годов и в целом корректирует сентименталистский миф о бескорыстном любителе уединения и муз.

Н.И. Новиков указывал, что фактическим издателем журнала «Невинное упражнение» был Херасков (Новиков Н.И. Опыт исторического словаря о российских писателях. М., 1772. С. 237). Вероятно, Новиков имел в виду журнал «Свободные часы», издававшийся одновременно: редактором его был действительно Херасков, занявший явную проекатерининскую позицию. Богданович подчеркнуто не участвовал в этом издании, что позволило исследователям усматривать наличие раскола среди бывших участников «Полезного увеселения». Существовали предположения о том, что журнал «Невинное упражнение» поддерживался группой придворных во главе с Дашковой, недовольных результатами переворота (Берков П.Н. История русской журналистики. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. С 143 (примеч.).

20 апреля Павла опять угощали Богдановичем; Порошин записывает: «За ужином Богдановичеву епитафию Ломоносову» (Там же. С. 24).

(Ипполит Богданович.) Душинькины похождения. М.: Изд-во Московского университета, 1778. С. 3. Любопытно, что в перелицованной, обсценной «Душеньке» (авторство неизвестно; в списке Г.Р. Державина автором назван Н. Осипов) травестия Богдановича осуществлялась с учетом этой редакции поэмы Богдановича (упомянуты были и боги, и герои):

Не Ахиллесов гнев и не осаду Трои, —

Еблися боги и еблись герои, —

Но Душеньку пою…

(Под именем Баркова. Эротическая поэзия XVIII — начала XX века. М.: Ладомир, 1994. С. 109.)

Сумароков писал об этом типе бурлеска в «Эпистоле о стихотворстве»: «Стихи, влядеющи высокими делами, / В сем складе пишутся пренизкими словами» (Сумароков А.П. Избр. произведения С. 123).

См. у Майкова в «Елисее, или Раздраженном Вакхе»: «Минерва, может быть то было для игрушки, / Точила девушкам на кружево коклюшки»; «Теперь красавицам пришло не до игрушки:/ Из рук там в руки шли клубки, мотки, коклюшки» (Ироикомическая поэма. С. 133, 139; отмечено М. Шрубой).