Мария Боброва - Марк Твен

Среди поздних произведений Марка Твена есть аллегорический рассказ, написанный на тему о субъективизме в эстетических оценках. Называется он «Басня» (1909). Талантливый художник написал прекрасную картину и поместил ее так, чтобы видно было отражение картины в зеркале; расстояние смягчало тона, и картина казалась лучше. Лесные звери узнали о новинке от домашней кошки и пожелали увидеть прекрасную картину. И действительно, каждый из них, потихоньку пробравшись к художнику, увидел: осел — осла, («красивый, ласковый, но только осел»), медведь — медведя, лев — льва, леопард — леопарда, а слон… «да, разве только близорукий дурак мог не видеть, что там не было ничего, кроме слона!»

Глядя в зеркало, звери становились между картиной и зеркалом.

«Мораль сей басни вы найдете в каждом произведении, если станете между ним и зеркалом вашего воображения», — заканчивает Твен рассказ [564].

Писатель ратует за объективную оценку реального содержания в произведении искусства, восстает против вкусовщины и субъективизма.

Твен резко разграничивает субъективизм оценок от независимости — суждений. Отвергая первое, он защищает второе. В статье «Основные суждения» [565] Твен восстает против стандартов в суждениях людей буржуазного общества: они отупляют людей, лишают их способности самостоятельно мыслить.

«Мы видим это и в литературе. Наша проза стандартизована»… — пишет Твен [566]. Писатель требует от любого человека изучения, осмысления («study», «thinking») явлений жизни, литературы. «Человек должен и обязан иметь свое собственное мнение в любой момент и при любых обстоятельствах своей жизни», — утверждает Твен [567].

Несомненно, это твеновский идеал, достичь которого ему самому не всегда удавалось.

Среди всех писателей прошлых времен наибольшую любовь и почтение Марк Твен питал к реалистическим творениям Шекспира. В статье «Об игре» (1898) Твен пишет: «Комедия смягчает человеческое сердце; но мы все знаем, что бывает полное освежение того и другого — ума и сердца — в тех случаях, когда совершается подъем к великолепным интеллектуальным снежным вершинам Шекспира и ему подобных» [568].

Твен рассматривает комическое как элемент культуры чувств и ума, указывает при этом на интеллектуальную мощь Шекспира-комедиографа и способность гения к обобщениям, основанным на проникновении в суть явлений жизни. Без глубокого знания жизни не достигнешь «интеллектуальных снежных вершин» искусства.

«Опыт — величайшее достоинство писателя… то, что дает создаваемой им книге мускулы, живое дыхание и горячую кровь», — пишет Твен в полемической статье «Умер ли Шекспир?» (1909) [569].

Вместе с тем Марк Твен стремится придать своим мыслям такую словесную форму, которая была бы единственно возможной для данного случая.

«Могущественный посредник — правильно выбранное слово, оно освещает путь читателя и делает его ясным… Когда бы мы ни встретили одно из таких могучих выражений в книге или в газете, они действуют — физически и духовно — с быстротой электрического тока», — пишет Марк Твен в одной из своих литературно-критических статей 1906 года [570].

Суждения Марка Твена о стиле и языке писателей прошлого и настоящего дают возможность представить всю ту сумму требований, которую предъявлял к самому себе взыскательный художник слова.

В стиле позднего Марка Твена появляется большая, чем раньше, глубина, определенность и прямота суждений.

Твен острее, чем прежде, ощущает огромное противоречие между широкими возможностями для демократического развития своей страны и теми реакционными формами «проклятой цивилизации», которые установились в США.

С этого, собственно, и начинается политическая сатира Марка Твена. Если раньше у Твена преобладали формы социальной сатиры, то теперь отчетливо проступает гневное неприятие Твеном политической системы, которая довела Америку Линкольна до положения «Соединенных Линчующих Штатов».

Так, в «Письме ангела-хранителя» Марк Твен показал бесчеловечную, звериную маску одного из бизнесменов — «самой скаредной гадины на земле», — смыслом существования которого является выколачивание прибылей и «делание» денег; в «Человеке, совратившем Гедлиберг» изображена уже целая буржуазная группа, готовая ради денег на любую мерзость, причем эти люди продолжают оставаться политическими руководителями города. Еще дальше идет Твен-сатирик в памфлетах. Сорвав пелену с глаз «несведущих» сограждан, Твен заставляет их увидеть позор целой нации.

Теперь, когда юмор и сатира Твена обращены не к отдельным, частным явлениям жизни, а к ее основам, изменяется характер комического у Твена.

Раньше его юмор был адресован не только врагам, но и друзьям. И когда Твен обращался к последним, то в юморе были и мягкость и лиризм; такой юмор хотя и задевал за живое, но и доставлял радость, бодрил, придавал смелости. Этот юмор вызывал реакцию, о которой Твен мог говорить: «Я изливался смехом сорок дней и сорок ночей», «сотрясался в экстазе нежного смеха» («Первая встреча с Артимесом Уордом»); «такой смех был деньгами в кармане человека, потому что уничтожал начисто докторские рецепты» («Приключения Тома Сойера»).

Но уже в «Янки при дворе короля Артура» пролетают «молнии смеха», а в «Жанне д'Арк» Ла Гир смеется так, что голова рассказчика «раскололась от нечеловеческого смеха».

У позднего Марка Твена такое же представление о смехе, как, например, у замечательных русских сатириков. Н. В.Гоголь говорил о «могучей силе» смеха [571]. М. Е. Салтыков называл смех «оружием». «Это оружие очень сильное, — писал он, — ибо ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех» [572].

Марк Твен в «Таинственном незнакомце» говорит: «Единственное действительно эффективное оружие — смех…» [573]Осмеяние, в сочетании с негодованием и обличением, делает сатирический удар могучим, беспощадным. Вот почему Твен в своих памфлетах так часто пользуется высшей степенью иронии — сарказмом; то есть таким приемом, когда под словами, выражающими положительную оценку, скрывается прямо противоположный, насмешливый, порицающий смысл с оттенком гнева и негодования.

Почти все названия поздних рассказов, памфлетов, статей Марка Твена саркастичны. «Человек, совративший Гедлиберг» — название рассказа об аморализме «девятнадцати отцов города»; никакой чужеземец не может их развратить, потому что они уже развращены; «Человеку, ходящему во тьме» — с таким названием сатирик обращается не к народам колоний, которых так окрестили американские миссионеры, а к политически слепым своим согражданам, рассказывает им правду об американском империализме; «В защиту генерала Фанстона»- так назван рассказ, который является одним из самых грозных и беспощадно язвительных обвинений, выдвинутых Твеном против американской военщины; «Военная молитва» — это изуверская, поистине каннибальская просьба человекоубийц о «ниспослании» победы оружию агрессоров; «Соединенные Линчующие Штаты» — вершина саркастического искусства Марка Твена, — в названии дана глубокая, уничтожающая ирония.