Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 3

Я сложил романс для тебя одной -Жестокий и нежный.

NEVERMORE

О сердце бедное, сообщник муки крестной, Вновь возводи дворцы, обрушенные в прах, Вновь затхлый ладан жги на старых алтарях И новые цветы выращивай над бездной,

О сердце бедное, сообщник муки крестной!

Пой Господу хвалу, воспрянувший певец!

Румянься и белись, морщинистый обманщик!

Из ржавых недр тяни за трелью трель, шарманщик! Бродяга, облачись в торжественный багрец!

Пой Господу хвалу, воспрянувший певец...

Во все колокола звоните, колокольни... Несбыточный мой сон обрёл и плоть и кровь!

В объятьях я держал крылатую Любовь,

Я Счастье залучил в убогий мир свой дольний...

Во все колокола звоните, колокольни!

Я шёл плечом к плечу со Счастьем, восхищён...

Но равнодушный Рок не знает снисхожденья.

В плоде таится червь, в дремоте - пробужденье, Отчаянье — в любви; увы - таков закон.

Я шёл плечом к плечу со Счастьем, восхищён...

В ЛЕСУ

По вялости своей — иль простоте сердечной Иные любят лес за то, что им сродни Покой и тишина; как счастливы они! Мечтателям он мил таинственностью вечной —

Как счастливы они! Издёрганный вконец, Терзаемый толпой неясных угрызений,

В лесу я — словно трус во власти привидений, Злодеями в пути настигнутый гонец.

Подобное волнам глухое колебанье Ветвей, струящих мрак, — мне душу леденит.

О, сборище теней! Угрюмый, страшный вид!

О, сумраком самим рождённое молчанье!

А эти вечера, когда закатный зной Вливается в туман пожарищем кровавым И благовест, скользя по меркнущим дубравам, Взывает, словно крик о помощи живой!

Горячий ветер густ, как тьма, с которой ладит... Ознобом по листве рассеиваясь вдруг,

Он толщу сонных крон пронзает, как недуг,

И боязно стволам, и ветви лихорадит.

Слетает ночь, и в ней — полёт зловещих птиц, И россказни старух тебе на ум приходят...

А лепет родников, что в чаще колобродят, Подобен голосам собравшихся убийц.

ЭПИЛОГ

В размытой синеве неярко и нещедро Сияет солнца свет; похожи на костры Кусты осенних роз в тугих объятьях ветра,

И воздух чист и свеж, как поцелуй сестры.

Покинув свой престол в нетронутом эфире, Природа, в доброте и прелести своей,

Склонилась над людьми, мятежнейшими в мире, Изменчивейшими из всех её детей.

Чтобы каймой плаща — куском самой вселенной — Пот отереть со лбов, угрюмых, как свинец,

Чтобы вдохнуть покой души своей нетленной В разброд и суету забывчивых сердец.

Сегодня наконец мы на земле - как дома.

От зол и от обид освобождает нас

Всё, что открылось нам в просторах окоёма.

Уймёмся. Помолчим. Настал раздумья час.

НА ПРОГУЛКЕ

Сквозь ветви тонкие с листвою нежной Нас награждает бледный небосвод Улыбкой - за наряд, что нам идёт Своей крылатой лёгкостью небрежной.

А мягкий ветер морщит озерцо,

И солнце, окунувшись в тень аллеи, Нам кажется той тени голубее,

Когда заглядывает нам в лицо.

Лжецы пленительные и плутовки Прелестные — беседуем шутя.

В любовь не очень верим мы, хотя Легко сдаёмся на её уловки.

Пусть по щеке и хлопнут нас порой За нашу дерзость — многим ли рискуем, Ответствуя смиренным поцелуем Перстам, нас покаравшим за разбой?

И если бровки хмурятся усердно И в милом взоре не огонь, а лёд — Глядим исподтишка на алый рот,

Чьё выраженье втайне милосердно...

МАНДОЛИНА

Серенады, разговоры Под поющими ветвями... Сколько пламенного вздора Произносится устами

Тирсиса, Дамиса, Хлои И Клитандра (знаем все мы, Что влечение любое Облекает он в поэмы)...

Их камзолы и жилеты, Платья, ленты и запястья, Их вопросы и ответы,

Их изящество и счастье,

В сизо-розовой невинной Дымке лунной вьются, тая... И лепечет мандолина,

До зари не умолкая.

Замедленно несёт полёта отраженье. Пожалуй, вот и всё.

Но что за наслажденье

Дарует этот вид тому, кто одержим Единою мечтой и образом одним Девическим, — во всём его очарованье Певучей белизны души и одеянья,

Столь схожими со днём, занявшимся едва: Мечтатель наконец исполнен торжества (Приметного порой насмешливому взору) — Он Спутницу обрёл, души своей опору.

* * *

В ветвях, как в сетке,

Луны ладья...

На каждой ветке Песнь соловья В ночи без края...

О, дорогая!

Во тьме сверкает И меркнет пруд И отражает,

Свивая в жгут,

Ив очертанья...

О, час мечтанья!

Чуть слышно дышит Мир голубой.

Нисходит свыше На нас с тобой Покой небесный.

О, час прелестный!

* * *

Два месяца уже и долгих две недели Ещё! Среди всего, что мучит нас доселе, Быть вдалеке — увы! — горчайшая из бед!

Мы пишем каждый день, и пишут нам в ответ... Мы в памяти своей воссоздаём движенья,

Звук голоса, лица черты и выраженья И мысленно ведём беседы за двоих...

Но письма, но мечты... не утвердишься в них! Как сердцем ни стремись, даль остаётся далью, Она бледна, смутна и отдаёт печалью...

Отсутствие! о ты, тягчайшая из мук!

Её ли тщетных слов утихомирит звук И чувств самообман? Усталые надежды Пытаемся рядить в непрочные одежды Предвидений благих и опреснённых дум,

Но — горечи вослед — тебе пронзает ум Сомнение одно, язвящее, как жало, Мгновенное, как вихрь и как удар кинжала, Отравленной стреле из лука дикаря Подобное... Как знать, быть может, и не зря Проклятая тебя догадка осенила?

Читаешь ты письмо: о, как тебя пленило И тронуло — до слёз — признание её!

Но домыслов уже слетелось вороньё:

Что, если в этот час подруга не с тобою? Покуда для тебя угрюмою рекою Меж голых берегов текут уныло дни,

Вдруг для неё светлы и веселы они? Невинность так резва — так ветрена порою!

И снова над письмом склоняешься с тоскою...

Скерцо природы вливается в скерцо Чувств моих — рай умножая на рай!

Синее небо венчает собою Вечную синь моей ясной любви...

Рад я погоде, доволен судьбою,

Каждой надежде велевшей - живи!

Мило мне месяцев преображенье,

Шалости вёсен, премудрости зим:

Все они стали Твоим украшеньем,

Как Ты сама — утешеньем моим.

* * *

Нежный строй голосов отзвучавших Я в сегодняшнем лепете чую;

В робкой бледности — краску иную,

Трепет зарев, ещё не пылавших...

В дне вчерашнем иль завтрашнем — где мы? Где мы, сердце? В тумане глубоком Ты провидишь недремлющим оком Всем поэтам присущую тему.

Умереть бы в печалях, весельях, -О, любовь! - как часы и мгновенья,

В непрестанном и вечном движенье... Умереть бы на этих качелях!

ВАЛЬКУР

«Его Величества виктории» Старинная гравюра

В садах зелёных Жар черепиц —

Кров для влюблённых Залётных птиц...

И каждый кустик -Хмель, виноград -Тех в дом свой пустит,

Кто выпить рад.

По многим жаждам

Есть погребки — Служанки в каждом Не столь робки... Поля,овраги, Дороги, май... Друзья! Бродяги!