Сергей Щепотьев - Супруги Голон о супругах Пейрак

Самобытен настоятель монастыря иезуитов отец де Мобеж — тайный союзник Жоффрэ, знакомый с ним по Китаю, где юный тулузский граф побывал, странствуя по маршруту Магеллана. Обычная для иезуитов мудрость подкреплена в этом человеке мудростью восточной, впитанной им за годы миссионерства.

«В этом изолированном городе, — сообщает автор, — все жили словно бы одной семьей, пренебрегая принятым во французской столице делением общества на различные круги».

Этого не понять молодому парижскому хлыщу, явившемуся с инспекцией в столицу Новой Франции. «В самом деле, — рассуждает Никола де Бардань, — разве поймет этот простофиля, что благородная дама, мадам де Пейрак, находится в давней дружбе с хозяйкой „Французского корабля“, что в результате несчастного случая маркиз де Вильдаврэ оказался постояльцем Жанины Гонфарель, и вся знать Квебека навещала его в „доме, пользующемся неважной репутацией“, даже шеф полиции Гарро д'Антремон! Как объяснить этому молокососу, еще бледному после морской болезни, еще только начинающему карьеру, ...что Верхний и Нижний город связаны, как круги кровообращения... Разве он способен понять, как била ключом в это время года жизнь во „Французском корабле“?.. Все это неописуемо, необъяснимо».

Действительно, мир мал, и Анжелике довелось встретить здесь, за океаном Польку, подругу по такому далекому в пространстве и времени Двору Чудес... Это она содержит в Квебеке постоялый двор, она владеет кораблем, давшим название ее заведению.

Впрочем, встречи с давними знакомыми в Квебеке не всегда приятны. Герцог де Вивонн, пребывающий в Новой Франции под именем Ла-Ферте, — болтун, не способный смириться с тем, что Анжелика предпочла ему, адмиралу королевского флота, опального пирата Рескатора. Но окружение герцога не ограничивается болтовней, эти люди — из тех, кого Анжелике приходилось опасаться и при дворе короля. И от их злых намерений ее спасает только шпага Барданя...

Фанатичный иезуит д'Оржеваль долгое время остается невидимым для супругов Пейрак. То он мелькает неопознанной тенью у озера, где купается Анжелика, то уходит из часовни, где рассчитывают встретить его Жоффрэ и Анжелика, и они застают там лишь раскрытую Библию, а на ней — красноречиво возложенный символ вражды, мушкет...

Время от времени он подсылает к объектам своей ненависти подручных: то заносчивый Пон-Бриан пытается соблазнить Анжелику, то граф Ломени-Шамбор, с которым Себастьян д'Оржеваль учился в коллеже, по расчету бывшего однокашника, должен изобличить перед властями Квебека «Дьяволицу» и ее мужа. То Амбруазен де Модрибур, молочная сестра Себастьяна, прибывает в Голдсборо под видом патронессы «Девушек Короля» — ежегодно присылаемых в Канаду из Франции невест колонистов.

Задание Амбруазен — не только опорочить имя Анжелики, но и физически устранить ее. Та же цель и у члена «Общества Святых Даров» де Варанжа, человека с темным прошлым, подстерегавшего в засаде Жоффрэ по пути в Квебек. Амбруазен — один из немногих образов многотомного романа, написанных исключительно черной краской. Она — истинное воплощение зла, устойчивого и, кажется, неистребимого. Появившись в конце восьмого тома, она активно действует в девятом и исчезает, чтобы незримой угрозой присутствовать в жизни героини на протяжении последующих четырех книг, пока, наконец, ее не настигает возмездие. Трудно спорить о правдоподобии такого человеческого типа: пожалуй, в жизни каждого из нас отыщется подобный субъект. Тем не менее, психологически гораздо интереснее образ мальтийского рыцаря Клода Ломени-Шамбора. Познакомившись с четой де Пейрак, он не смог выполнить миссию, возложенную на него другом детства. Попав под обаяние Анжелики, он надолго становится ее другом, умным, тонким, понимающим и тоже излучающим обаяние. Только ложная весть о смерти Себастьяна, якобы перед кончиной обвинившего графиню де Пейрак в своей гибели, совершает в рыцаре разительную перемену.

Его противостояние Анжелике все возрастает, и в конце концов он становится очередной угрозой ее жизни, что и заставляет женщину стрелять в дорогого ей человека.

Сложнее же всего — сам Себастьян д'Оржеваль. Юный послушник монастыря, совращенный знатной покровительницей, в дальнейшем — фанатичный аскет, искренне полагавший, что, отдавая приказы уничтожить двух любящих людей, действует во благо и во славу Божью. Не допускающий мысли ослушаться отца настоятеля — отца Мобежа, он перед самым прибытием супругов Пейрак в Квебек отправляется к аборигенам, как в далеком детстве в седле отца отправлялся в деревни «богомерзких реформаторов», куда соратники д'Оржеваля-старшего несли Правосудие Божье. Но ирокезы — не мирные протестанты. Иезуит подвергается страшным пыткам и в ожидании смерти проклинает ту, кого ненавидел, лишь за то, что она женщина и любима.

Но, по иронии судьбы, замученный пытками, оказывается на попечении той, кому желал смерти. Анжелика, зимующая в Вапассу с тремя детьми на грани голодной смерти, выхаживает его. Так происходит перелом в их отношениях. И, едва оправившись от жутких ран, иезуит начинает помогать женщине выжить. Поддерживая друг друга в беде, они выстояли и выжили. Когда настала нужда в очередных запасах еды, д'Оржеваль отправляется к миссионерам. В окружающем белом безмолвии видится ему «женщина из Вапассу, ее нежность, ее взгляд, полунаивный, полудерзкий... Он готов был отдать ей и ее детям всего себя и принадлежать им до того момента, пока не вернется человек, которого она любит». Воротившись, иезуит сообщает Анжелике о гибели Амбруазен: они не знали еще, что эту истинную дьяволицу настигла росомаха Кантора де Пейрака...

Весной пришли ирокезы. Иезуиту не удалось избежать новой встречи с ними. Себастьян д'Оржеваль принял мученическую смерть.

Но, схваченный дикарями, он передает подоспевшему Колену Патюрелю свое распятие, чтобы тот отнес его Анжелике. И прибавляет: «Идите в форт. Дети одни»...

«Анжелика и ее победа» — таково название тринадцатой, до сих пор последней книги романа-потока Голон. Да, Анжелика победила. Она восторжествовала над своими врагами — «посредственностями всех мастей», мракобесами, над виражами судьбы. Она — обожаемая жена и счастливая мать. Она — героиня огромного полотна, написанного талантливой писательской четой. Живой, противоречивый, обаятельный образ, к которому хочется вновь и вновь обращаться.

«На долю Кретьена де Труа, — писал П. Декс, — выпала самая жестокая судьба из всех, какие могут выпасть на долю того, кто создает духовные ценности: его произведения подвергались искажению, им придан противоположный смысл, его идеи извращены» [116] Декс П. Указ. соч., с. 83. .