Александр Фломастер - Игра правил

— «Объёмно» и «всесторонне», ну-ну, — рассмеялся В. — Я понимаю, что для авторов разного рода туфты — графомания дело прибыльное и разливать громадные объёмы текста на тысячи страниц выгодно. Но это выгодно для писателя и совсем не комильфо для читателя. Бессмысленная литература утратила свою актуальность с появлением кинематографа и интернета. И если в девятнадцатом-двадцатом веках человеку было интересно читать сотни страниц тягомотины про обыденные вещи, жизнь скучного персонажа, описание парка с «величавыми» деревьями или чьи-то скудные домыслы, то современный человек предпочтёт получить конкретику и фактуру. Причём быстро. Сегодня люди за пару часов могут узнать все новости мира или посмотреть кинофильм, на создание которого сотни профессионалов затратили десятки миллионов долларов. Литература должна подстраиваться под двадцать первый век, а не обижаться на более требовательного потребителя информации. Сколько можно было потребить информации на единицу времени двести лет назад и сколько можно потребить её сейчас? Объём несопоставим! Вот и ответ. Почему «мудрецами» всегда раньше были старики? Потому что, чтобы раньше достать какую-то книгу или знание о чём-то, могла уйти вся жизнь. А сейчас это два нажатия на клавиатуре. Мозг молодого человека всегда сильнее мозга старика. Мудрецы и знатоки будущего — это молодые ребята, умеющие очень быстро и качественно фильтровать огромные пласты собираемой информации.

— Не равняй фильмы и книги, — равнодушно оппонировал Мотя. — Восприятие кем-то созданных готовых картинок, разжёванных и положенных тебе в мозг или же возможность воссоздать образы самостоятельно и научиться моделировать самому. Это как сравнивать пользу для ребенка либо от просмотра мультфильма, либо от игры с конструктором или куклами. Чувствуешь разницу? — Бездейственно потреблять готовый продукт или кропотливо моделировать мир самому. То-то и оно…

— Вот ты, как всегда, ничего не понял, а уже умничаешь, — покосив правый уголок рта, сквозь зубы цыкнул В. — Моделировать мир в воображении — это замечательно. Никто не спорит с этим. Но даже Лев Толстой, будучи мастером сложного и объёмного текста, как-то сказал: «Короткие мысли тем хороши, что они заставляют думать. Мне этим некоторые мои длинные не нравятся, слишком в них всё разжёвано». А французский учёный, литератор и философ Блез Паскаль, говорил так: «Я пишу длинно, потому что у меня нет времени написать коротко». Подразумевая своей блестящей парадоксальной фразой, что короткие и информативные строки — более сложны в написании, но и более полезны. Улавливаешь суть? Мастерство красноречия — в ударных словах, ёмко и кратко доносящих ясную мысль, а не в бутафорских красочных пузырях. Я тебе говорю об этом, а не о ненужности книг. Но про литературу и слог, как я погляжу, твои нейронные связи пробуксовывают и поскрипывают, так что давай лучше продолжим про несуществующую децентрализацию и про существующие центры силы.

Фигуры на доске были расставлены заранее, а в менажнице ютились разнообразные орехи и всяческие сухофрукты под предстоящий чай.

— На протяжении всего разговора, — покорно приняв вектор оппонента, не спеша заговорил Мотя, — я вёл речь о любви и единении материи. О торренте и о свободной кооперации. А модель, вталкиваемая в твою голову со всех сторон и засевшая у тебя в голове, — совершенно противоположна мной сказанному. И именно на основании своей ошибочной модели ты и сформировал некорректный вопрос о центрах силы. Ты попался в капкан обособленного макроскопического объекта — головного мозга, отказывающегося видеть взаимосвязи с самим собой за пределами самого себя.

— Ты о чём опять? — нахмурив брови, недовольно бормотал В.

— Твой пытливый ум, — подхватил Мотя, — как и ум какого-нибудь учёного, зацепился за фантазию о наличии одной дискретной точки в пространстве, вокруг которой крутятся остальные точки. И теперь ты отказываешься её отпустить. «Контроль центра» противоположен свободному объединению и любви. Любовь не может быть выражена «контролем» и «подчинением». Любовь всегда свободна. Никакого «контроля» от центра не может существовать. Всё существует в любви, гармонии и кооперации. Никто никем не управляет, а всё гармонично взаимодействует друг с другом по свободной воле. Понять это ты сможешь, освободив свой разум от иллюзорных нагромождений и искусственных усложнений в попытке оправдать иерархию, контроль и власть в человеческом социуме. Когда ты осознаешь простую и понятную модель всеобъемлющего электромагнетизма, всё в твоей голове встанет на свои места. Когда ты поймёшь, что в реальности все точки крутятся друг вокруг друга. Что гармония проявлена взаимозависимостью одного от другого. И ты поймёшь самое важное — не «всё исходит в разные стороны от своего центра», а «разные стороны своей гармонией формируют центр». Хоть в галактике, хоть в атоме. Ты всеми силами отказываешься понимать и принимать великую разницу. Точно так же, как и учёные, отказывающиеся отпускать дискретную массу и принимать единое полотно энергии. Но децентрализация окружающего пространства — это и есть ключ к пониманию Вселенной. Ключ к пониманию гармонии её энергии.

— Ну так проверни ключ в замочной скважине своего крошечного мозга, — с безразличием ворчал В, — и пусть пронизывающий скрежет сего действа явит наконец что-нибудь внятное.

— Ошибочное понимание о формировании «центров» материи, — продолжал Мотя, — приводит к тому, что человечество сегодня погрязло в отвратительных моделях мироздания. Первопричиной появления любого «центра» является более простая материя, создающая сложные объекты своей гармонией. Сложные объекты закручивают более простую материю вокруг себя только после того, как более простая материя создаёт сложную. Это принципиальная разница в понимании формирования материи. Любые сложные «центры» сформированы гармонией простой материи. И задачей сформировавшегося центра никак не может являться «поглощение» и «угнетение» простой материи, образовавшей сам центр. Его задача — содействие усложнению всей структуры создавшей его материи. В этом и заключена суть любви: «Из меньшего создать большее и большим поддержать меньшее». Центры — это не контроль и подчинение. Нет! Сложные центры — это усложненная гармония и любовь простого. И задача сложного объекта — в сохранении вектора любви. Задача материи всегда в том, чтобы, обретая всё более сложное и сложное качество, по-прежнему выбирать любовь и единение, а не своё «отдельное могущество». Совершать выбор не в пользу обособленности, а в пользу единения. Задача сложного объекта в работе как на благо материи его создавшей, так и на благо последующей ещё более сложной материи. Задача любить и совершенствовать, а не мнить себя «господином» своего же собственного фундамента и последующих процессов. Задача в осознании себя этапом великого процесса усложнения материи… Как с правителями государств. Если правитель понимает, что народ создал его из своей массы как центр силы, должный отныне придать созидательное движение всей конструкции, что правитель вышел из народа для помощи ему и создания для него лучшей жизни, тогда и правитель и народ страны — усложняются. А если правитель возомнит себя «царьком с вседозволенностью» и начнёт забывать свою роль, то беда и такому правителю, и его народу. Если правитель обособляется от народа — и правитель, и его государство терпят крах. В этом и есть свободный выбор сложной структуры между любовью и тщеславием. Это и есть работа совокупности головного мозга и энергетической оболочки, о которой я тебе говорил не так давно. Если бы Солнце возомнило себя царьком с вседозволенностью, оно бы сожгло всех жителей Земли одним всплеском своего тщеславия — демонстрацией своего могущества и мощи своей энергии. Но его любовь позволяет нам жить и усложняться. Выбор Солнца — любовь, а не обособленность тщеславия. И до тех пор, пока выбором современных правителей будет «демонстрация своего могущества» и обособленность от народа, не видать нашей цивилизации прогресса. Как только люди придут к пониманию любви и ответственности за всю окружающую себя материю, тогда и двинутся с места. Когда каждый «центр» поймёт причину своего возникновения — он поймёт и ответственность. Он поймёт, что его сила — не привилегия, а ответственность. Он поймёт описанную мной ранее разницу между управленцами и паразитами. Где управленец понимает, что быть центром — это честь и ответственность, а паразит убеждён, что быть центром — это почесть и привилегия.