Александр Фломастер - Игра правил

Но фокус моего внимания был смещён со всяких личностных трений и игр в «я прав больше, чем ты!» в сторону поднятого вопроса. И учитывая увесистость ответа, я постарался повторить вопрос максимально конкретно:

— Хорошо, — покорно согласился я. — Представим, что так и есть. Что МР не несёт бессмысленного зла человеку, а адекватно старается прекратить создаваемое человеком зло. Но вопрос остается открытым: каким образом сокращение ресурсов человека, творящего зло, сопутствует положительным изменениям в его личности? Как сокращение ресурсов для действия ставит человека на путь понимания добра? К примеру, за отказ следования Закону усложнения материи — за производимое человеком разрушение — механизм отправил человека на больничную койку. И вроде бы МР предотвратил дальнейшее разрушение, но где и как в этой ситуации человек становится добрым? Как прекращение его действий по разрушению приводит человека к созиданию? Где здесь логика, направленная на развитие человека?

— Логика в том, что невозможность творить зло — это большее добро, чем творение зла. И это нужно отчётливо понимать. Что является более предпочтительным для значения «плюс сто»: «ноль» или значение «минус десять»? Разумеется, ноль лучше минус десяти. Ноль для значения плюс сто — это большее добро, чем минус десять. Потому что если к «+100» прибавить «0», то останется «+100». А если к «+100» прибавить «−10», то получится «+90». Отсутствие ресурсов у человека — это большее добро для Закона усложнения материи, чем наличие у человека ресурсов, направленных на разрушение. Водить тебя за ручку и заставлять переводить бабушек через дорогу МР не станет. Он даст тебе подзатыльник, чтобы ты задумался о совершаемой ошибке. Отнимет у тебя ресурс для действия, сказав тебе тем самым: «Ты не прав». А что ты будешь делать дальше с полученной информацией — решать тебе. Помощь МР заключается в подсказке. В обличении истинного качества твоего поступка. Если ты получаешь подзатыльник, значит, ты не прав, значит, ты делаешь зло. Всё просто. У человека всегда есть выбор — продолжать падать ниже или начинать рост. МР призывает прекратить разрушение и начать созидание. Но человек вправе отказываться от призывов и разрушать дальше. И разрушать до тех пор, пока у него останутся хоть какие-то ресурсы для действия. Оттого множество людей и варятся в одних и тех же проблемах, что отказываются совершать шаги в направлении роста. С определённого возраста люди годами не желают делать выбор в сторону прогресса, и МР снова и снова ограничивает их ресурсы для действия. В какой-то момент жизнь человека превращается в замкнутый круг с бесконечной чередой подзатыльников в одном и том же месте. Но человеческое самолюбие часто не даёт возможности признавать свои ошибки, и порочный круг не обрывается. Всё просто: либо человек будет иметь всё меньше и меньше ресурсов для действия, чтобы объёмы его разрушения уменьшались, либо человек перестанет разрушать и начнёт созидать, и тогда его ресурсы для действия начнут увеличиваться. Как МР уменьшает ресурсы для действия в случае разрушения, так же он увеличивает ресурсы для действия в случае созидания. МР увеличивает человеку, соблюдающему Закон усложнения материи, ресурсы для действия, чтобы объём его созидания возрастал. Ведь чем больше ресурсов у созидательного человека, тем он больше усложняет окружающий мир. Тем больше такой человек несёт пользы Закону усложнения материи. Получение человеком ресурсов для действия обусловлено исключительно целесообразностью усложнения первого мира.

Я задумался. Невозможность творить зло — это большее добро, чем творение зла. Мощнейший ответ! Да и в целом, хоть разница между научным подходом с его принципами сохранения и Механизмом распределения ответных реакций от альтернативных источников довольно существенна, тем не менее она не создаёт качественных противоречий. Для полноты картины принципам сохранения не хватает лишь понимания действия Механизма распределения ответных реакций, создающего не хаотичные и случайные, а именно качественно равноценные ответные реакции на действия человека. Но тогда уже эти вещи будут одним целым и не будут разделены на различные понятия и подходы. Получается, что наука с экспериментальным подходом слегка отстаёт от альтернативных источников.

Теперь я понял, почему В медлил с реакцией на Мотин ответ. Он сразу понял, что угодил в капкан, и решил не усугублять своё положение. Прекрасно знал, что я уловил его несогласие и обязательно влезу в разговор с развитием несогласия. Он решил понаблюдать за происходящим со стороны. Он дал мне возможность озвучить все его мысли и вместо себя получить от Моти щелчки по носу. Он дал мне возможность принять весь удар на себя. Мудро. А я, как всегда, был уверен, что первое возникшее в голове возражение несомненно является великим озарением. И вместо внимательного обдумывания возникшей мысли со всех сторон её нужно срочно вылить в первозданном виде всем окружающим напоказ. Не зря говорят: «Молчание — золото». Хотя, наверное, не для всех молчание является золотом. Но для говорящих глупости — это уж золото на сто процентов. И кстати, Мотин пример сюда отлично подходит: ноль — лучше, чем минус десять. Лучше молчать, производя ноль, чем говорить глупости, производя минус десять. В самом деле, полная версия мудрости о молчании, по-видимому, звучит так: «Молчание — золото для людей, говорящих глупости».

Я осознавал всю несостоятельность своих высказываний и ошибочность аргументов, но мне почему-то всё равно казалось, что я где-то недоглядел, какой-то вопрос не поднял, чего-то не увидел и не досказал. Как и тогда со свободой выбора — снова не покидало стойкое ощущение неполноты картины… А может быть, это обычное послевкусие поражения? Когда после обличения кем-то твоей неправоты ты по инерции и дальше не соглашаешься с точкой зрения оппонента. Тебе словно продолжает казаться, что он всё-таки не прав. Ты продолжаешь искать внутри себя какие-то контраргументы его словам — уже даже не для озвучивания и продолжения диалога, а для возможности приятно бормотать их под нос самому себе в поисках утешения. Это неплохой защитный механизм психики.

Только я выстроил такое умозаключение, как В вдруг заговорил. И причина его возвращения в разговор могла быть только одна: он внимательно продумал возражение, размыкающее капкан. В моей голове закопошились всяческие метания и размышления о том, что качественное возражение В вызволяло бы из капкана не только его самого, но прицепом и меня. И как бы я ни убеждал себя, что предмет разговора мне более важен, чем какие бы то ни было противостояния и споры, — каждый раз жизнь мне доказывала обратное: человеческое самолюбие — штука серьёзная, и недооценивать её не стоит. На этот раз я очень ждал сильного ответа от В, явившегося бы моей спасительной тростинкой. Одновременно с ожиданием ко мне начало приходить ужасающее понимание ущербности своего положения: словами недавнего оппонента я хочу заработать победу в глазах недавнего союзника.