Игорь Гарин - Ницше

Состраданию, этому эквиваленту деградации «воли к могуществу», Ницше противопоставляет страдание, самопреодоление, рост власти над самой собой, способность преодолевать болезнь и боль.

Ах, где в мире совершались большие безумства, чем у сострадательных? И что в мире причиняло бóльшие страдания, чем безумства сострадательных? Горе всем любящим, еще не достигшим такой высоты, которая выше сострадания их! Так говорил мне однажды дьявол: «Даже у Бога есть ад свой: это любовь его к людям». А недавно слышал я, как говорил он: «Бог умер, из-за сострадания к людям умер Бог».

Ницше не отказывается от любви к ближнему, но вкладывает в нее иное содержание: «Возлюби ближнего своего — это значит прежде всего: „Оставь ближнего своего в покое!“» Не отвергая традиционных ценностей, он считал их привилегией благородных: «Человек ведет себя непроизвольно благородно, когда он научился ничего не желать от людей и всегда давать им». Такая вот иммораль…

Ницше понимал «добро» как жизненность, силу жизни, разнообразие жизни, способность преодолевать препятствия, приспособленность, победу в конкурентной борьбе. Добро — всё, что служит жизни, зло — всё, что препятствует ей. Воля к могуществу — добро, потому что помогает человеку в «войне» с самим собой, в превосхождении себя самого. Враг не вне, а внутри нас, его-то и необходимо победить. Мир — довольство собой, успокоенность, прекраснодушие, фарисейство. Добро — правда жизни, реальные человеческие качества, торжество жизненного. Зло — упадок последнего.

Ницше отказывается не от морали вообще, а от той ее разновидности, которая учит человека лгать, лицемерить, поддерживать в человеке чувство виновности и греха, доводит человеческие страдания «до ужасающей жестокости и остроты». Современный человек — результат «вивисекции совести и тысячелетнего самоистязания животного», плод «стадной совести». Быть моральным, по Ницше, означает: не лгать себе, оставаться собой, защищать свое «я», преодолеть «стадную совесть» и выработать «новую совесть» — персональный моральный выбор, личную моральную чуткость, умение слышать свою совесть и свой долг.

«Новая моральная добродетель» должна запретить «жизнеоблегчающую ложь», сделать человека свободным, отказаться от лицемерия и авторитетов, найти свой путь.

«Что говорит твоя совесть?» — «Ты должен стать тем, кто ты есть».

…Мы хотим стать тем, что мы в действительности из себя представляем, — новыми, обособленными, несравнимыми, законодателями для самих себя, творцами самих себя!

Что это означает? Это означает, что человек должен стать уникальным, неповторимым, самобытным, свободным, «утвердить над собой волю свою как закон»: «И быть самому себе — мстителем и судьей закона своего».

В. Б. Кучевский:

Эгоизм выступает главным пунктом в искусстве самосохранения личности и ее становления самой собою. Только в морали эгоизма личность приобретает сознание своей бесконечной ценности. Если альтруизм ведет к растворению личности в «другом „я“», то эгоизм — к сосредоточению личности в собственном «я». Самое существенное в человеке — это чувство «кто „я“?» и понимание того, кто этот другой в отношении ко мне. У людей, у которых «я» делается слабым и жидким, ослабляется сила великой любви. По мнению Ницше, «любовь есть выражение эгоизма».

Негативная оценка эгоизма выгодна и полезна не личности, а стаду. Эгоизм не есть зло. «Я, — пишет Ницше, — старался доказать прежде всего, что ничего иного кроме эгоизма, быть не может».

Всё, что направлено против эгоизма, направлено против жизни. Поэтому общество, подавляющее эгоизм, обречено на деградацию, вырождение, самоубийство.

Как и другие страсти человеческие, эгоизм инстинктивен, жизненно необходим, жизненно спасителен. «Боязливое самозашнуровывание» человека, обуздание инстинктивных порывов заповедями, о котором так пеклась христианская мораль, подавляло «великие источники силы», инстинкт жизни, интересы конкретного индивида и, в конечном итоге, общественное благосостояние, ибо сохранение и процветание рода возможно при условии свободной самореализации Личности: общественный альтруизм складывается из суммы персональных эгоизмов.

Когда примитивно-утопическая рассудочность, именуемая «сознательностью», объявляется высшим состоянием человека (рационализм), когда человеческое «я» становится жалким прислужником неопределенного «мы», тогда торжествует не благо, но деградация, упадок. Иммораль направлена именно на то, чтобы создать новые этические ценности, такие как свобода человеческих порывов, укрепление жизненных сил, приоритет «я» — все то, что предохраняет человечество от вырождения и дает мощный импульс развитию рода человеческого.

Со времен греческих трагиков великие художники сознавали полноту жизни как непреодолимость борьбы, боли, страдания, смерти. Почти всё, что прямым текстом изложил Ницше в своей философии жизни, поэты изобразили в образах и символах: Эсхил, Софокл, Данте, Тассо, Шекспир, Мильтон, Донн, Драйден, Гонгора, Спонд, Гёте…

Вынесенные в эпиграф слова Гамлета — квинтэссенция мысли Ницше, но подобные слова можно обнаружить у любого большого поэта. Так что, отвергая имморализм Ницше, наши отвергали, в сущности, мировую культуру.

Т. Манн:

Потому что всё, в чем есть глубина, таит в себе зло. Глубочайшее зло несет в себе уже сама жизнь; жизнь не сказочка, придуманная моралью; она ничего не знает об «истине»; она зиждется на видимости, на художественном обмане; она глумится над добродетелью, ибо по самой сути своей жизнь есть беззаконие и притеснение, — и потому, — говорит Ницше, — бывает пессимизм силы, бывает интеллектуальное предрасположение к жестокому, ужасному, злому, к сомнению в истинности бытия, но проистекает это не от слабости, а от «полноты бытия», от «избытка жизненных сил».

В. Б. Кучевский:

Оценивая христиански-дуалистическое понимание соотношения добра и зла как «болезнь и идеологическую неестественность», Ницше считает, что «как противоположности, добро и зло взаимно обуславливают друг друга». То и другое — это категории ценности, взаимно дополняющие друг друга. «Можно быть хорошим только тогда, когда умеешь быть и дурным, бываешь дурным потому, что иначе ты не сумел бы быть хорошим».