Игорь Гарин - Ницше

Становление скрывает от человека самое глубокое, мудрое, и если жизнь основана на видимости, то для жизни вообще, как и для жизни индивида, «истина была бы разрушительным принципом».

В чем смысл человеческого существования в мире, покинутом Богом? Смысл жизни, отвечает Ницше, в ней самой, в ее полноте и правде, красоте и мифологичности. Жизнь должна стать произведением искусства, философия жизни невозможна без эстетического отношения к ней.

Если жизнь — высшая ценность, то, естественно, вымышленный Платоном и канонизированный христианством сверхчувственный, потусторонний, трансцендентный мир идей, идеалов, целей, Божественной сущности, возведенный над земной жизнью и определяющий ее, отступает на второй план, становится вторичным, производным от жизни, сознания, человеческого духа, культуры. В христианстве Ницше не мог воспринять «второсортность», отвержение реальной земной жизни во имя идеальной небесной. Сама эта «идеальность» претила ему как выпадающая из всей совокупности свойств жизни, из развития как процесса, из полноты бытия. Приоритет, отдаваемый вымышленному миру перед существующим, Ницше воспринимал как свидетельство деградации жизни, духовного упадка человека.

Все потусторонние миры создаются на основе страданий и бессилия людей. Те, кто презирает тело и землю ради истинного мира, — это больные и умирающие. В связи с этим Ницше выступает против признания существования истинного мира. Налично сущий мир — единственный, истинный же мир есть его своеобразное повторение. Последний — это целительный, утешающий мир иллюзий и фикций, это все, что мы ценим и ощущаем как приятное. Он был до сих пор источником опаснейших покушений на жизнь, величайших сомнений и всяческого обесценивания того мира, который мы представляем собой. Стремление к истинному миру есть перенос мечты по ту сторону человека.

Идеалом коммунистов был утопический, безмятежный мир тотальной радости и красоты — курицы к обеду, идеалом Ницше — способность человека принять действительность во всей ее полноте, со всеми ее радостями и ужасами, правдами и грехами — жизнью и смертью.

Трагедии из жизни не изгонят никакие общественные переустройства, и, по-видимому, настало время не отрицать страдания как некую фиктивную действительность, от которой можно, как крестом от черта, избавиться магическими словами «ее не должно быть», а принять их, признать и, быть может, наконец понять.

Философии благих намерений, которыми, как известно, устлана дорога в ад, Ницше противопоставил философию трагедии, правды жизни, приятия жизни такой, какова она есть.

Философия жизни — это ее драма, полнота, целостность. Желать жизни — значит принимать ее со всем ее добром и злом, правдой и ложью, счастьем и страданием. В жизни, как в драме, необходимы опасности, страдания и даже сама смерть.

Жизнь должна восприниматься как искусство, творчество. Сама она лишена смысла и цели, но творчество — во власти человека. Человек волен создавать себе цели и ценности, волен сделать прекрасной свою жизнь, превратить ее в явление эстетическое. Дабы жизнь несла на себе печать вечности, необходимо самому стать творцом своей жизни, овладеть искусством жить.

Если жизнь — это эксперимент, то, тем более, философия — это экспериментирование, навсегда отказавшееся от каких бы то ни было догм, абсолютов, «систем», безусловных ценностей. Любопытно, что такой подход к философии почти полностью совпадал с «сущностной философской реконструкцией» Джона Дьюи — его требованием «освободить от традиционного балласта» «подлинно современные энергии и искания» философии, придать жизненности фундаментальное значение.

Философия, адекватная жизни, желающая быть непосредственным выражением жизни, то есть философией жизни, не может строиться как рационализированная система, как «наукоучение» — она может быть просто житейской мудростью, экзистированием, трансцендированием, исповедью, потоком персонального сознания, личной позицией (перспективой). Философия Ницше мифологична, символична, метафорична. Он далек от определений, однозначных понятий, систематичности и упорядоченности. Его приемы — заострение проблемы, открытие неожиданной грани, вызов устоявшимся стереотипам, переоценка.

Философия Ницше — признание права на существование «темной жизни» «цветов зла», трагической и абсурдной стороны бытия. И не только признание — констатация необходимости для жизни ее бездн, ее боли, ее борьбы. Философия Ницше — грандиозная компенсация сократической линии культуры, противовес рационализму, утопии, социалистическим идеям.

Л. Шестов:

Уважать великое безобразие, великую неудачу! Это последнее слово философии трагедии. Не переносить все ужасы жизни в область Ding an sich, за пределы синтетических суждений a priori, а уважать! Может идеализм так относиться к безобразию? Когда Гоголь сжег рукопись второго тома «Мертвых душ», его объявили сумасшедшим — иначе нельзя было спасти идеалы. Но Гоголь был более прав, когда сжигал свою драгоценную рукопись, которая могла бы дать бессмертие на земле целому десятку не «сумасшедших» критиков, чем когда писал ее. Этого идеалисты не допустят никогда, им нужны «творения Гоголя» и нет дела до самого Гоголя и его «великой неудачи, великого несчастья, великого безобразия». Так пусть же они навсегда покинут область философии! Да и зачем она им, наконец? Разве их заслуги недостаточно оправдываются ссылкой на железные дороги, телеграфы, телефоны, потребительные общества и даже на первый том «Мертвых душ», поскольку он способствует прогрессу? Философия же есть философия трагедии. Романы Достоевского и книги Ницше только и говорят, что о «безобразнейших» людях и их вопросах. Ницше и Достоевский, как и Гоголь, сами были безобразнейшими людьми, не имевшими обыденных надежд. Они пытались найти свое там, где никто никогда не ищет, где, по общему убеждению, нет и не может быть ничего, кроме вечной тьмы и хаоса, где даже сам Милль предполагает возможность действия без причины. Там, может быть, каждый подпольный человек значит столько же, сколько и весь мир, там, может быть, люди трагедии и найдут то, чего они искали… Люди обыденности не захотят переступить в погоне за таким невероятным «быть может» роковую черту.

Ницше сформулировал одну из основополагающих идей философии жизни, согласно которой жизнь — тяжелое, порой смертельное усилие, полное страданий и страхов. Жизнь опасна! Но в этом — вся прелесть жизни: «Это и была Жизнь? Ну и что ж! Попробуем еще раз!»

Для Ницше смысл amor fati — ничего не изменять ни впереди, ни позади во веки веков: «Не только выносить необходимость — еще меньше скрывать ее от себя — всякий идеализм есть ложь пред лицом необходимости, — но любить ее».