Николай Фёдоров - Вопрос о братстве. С комментариями и объяснениями

Сторожевое положение – термин Федорова, возникший из его осмысления русской истории: при освоении новых территорий на их границах строили небольшие города, «острожки», «сторожи» для наблюдения за степью и предотвращения неожиданных нападений. Федоров уподобляет вертикальное положение человека сторожевому: он должен быть настороже перед лицом слепых, хаотических сил. Как началось искусство, чем оно стало и чем должно оно быть?

Одна из ключевых статей Федорова, посвященная теме искусства. Написана в 1890-е гг. Включена учениками философа во II том «Философии общего дела».

Представление о смысле и задачах искусства у Федорова проистекает из его антропологии, из представления о человеке как существе активном и творческом как по своей природе, так и по своему месту в бытии. Федоров осмыслял вертикальное положение человека как первый эстетический акт: из горизонтали пассивного приятия животной участи человек поднимается в вертикаль активного созидания себя. При этом основной толчок к рождению искусства дает сознание смертности, чувство утраты и тоски по умершим. Из погребальных обрядов, из стремления удержать облик умершего запечатленным, воссоздать его хотя бы в виде подобия, по Федорову, возникает искусство как попытка «мнимого воскрешения». И этот источный импульс движет искусством на протяжении столетий, встречаясь и роднясь с другим творческим импульсом – овладения пространством. Искусство, по Федорову, есть «противодействие падению». Именно поэтому в центр своей эстетики он ставит архитектуру, которая собирает и художественно организует природную материю, творит из нее новый, целостный и гармоничный мир, воплощает в себе тот принцип регуляции, который должен стать основой будущего мировоздействия.

Полноту религиозно-художественного синтеза Федоров видит в храме, воплощающем образ будущего преображенного мироздания. При этом философ подчеркивает, что совершить грандиозный замысел об освоении космоса и победе над смертью искусство может только в союзе с наукой и практикой.

Разрешение вопроса «чем должно быть искусство» будет разрешением противоречия между разумным существом и слепою силою естества, разрешением самого ненормального отношения между человеком и природою, разрешением вопроса о подчиненности разумного существа слепой силе.

Всегда ли природа останется слепою, умерщвляющею силою, а искусство будет творением лишь мертвых подобий? Временно ли или вечно раздвоение?

Совершенство – в единстве природы и искусства.

Сама природа в человеке сознала зло смерти, сознала свое несовершенство. Поэтому востание (вертикальное положение) живущего и воскрешение в виде памятника умершего есть акт естественный для чувствующего и разумного существа. Востанием и обращением к небу живущего (понесшего утрату) и восстановлением в виде памятника умершего началось искусство. Молитва – вот начало искусства. Молитва и молитвенное (вертикальное) положение были первым актом искусства; это – теоантропоургическое искусство, которое состоит в создании Богом человека чрез самого человека. Человек – не произведение только природы, но и дело или создание искусства. Последний акт Божественного творчества был первым актом человеческого искусства, ибо назначение человека – быть существом свободным, а следовательно, и самосозданным, так как только самосозданное существо может быть свободным. В этом создании себя, т. е. в востании и обращении к небу, человек открывает Бога и Бог открывается человеку, точнее же сказать: открывая Бога отцов, существо, сделавшее такое открытие, становится сыном человеческим, а не просто человеком только; и лишь отвлеченно, забывая утраты, можно сказать, что существо, открывшее Бога, стало человеком.

Теоантропоургическое искусство – букв.: богочеловеческое искусство.

Когда же вертикальное положение превратилось в сторожевое, тогда родилось искусство антропоургическое , т. е. уже светское, военное, которое, делая человека, с одной стороны, устрашающим, а с другой – чувственно-привлекающим, старалось однако придать себе священное значение. Придавать себе устрашающий или привлекающий вид – это выражение светского искусства. Современные и всемирные выставки и являются таким выражением, ибо извне они должны быть арсеналом, а внутри – магазином прихотей в ответ на половые стремления. Устрашающее стало признаком господствующего класса, а привлекающее сделалось знамением «слабого» пола.

В акте востания (в вертикальном положении) живущего и в акте создания подобия в виде памятника умершему (в теоантропоургическом искусстве) человек возвышался, поднимался над природою; производя же из себя устрашающее или чувственно-привлекающее (антропоургическое искусство), человек падал.

Если начало искусства было божественное, а в настоящее время искусство стало индустриально-милитарным, т. е. скотским и зверским, то возбуждается вопрос: как снова дать искусству такое направление, которое соответствовало бы его божественному началу? Что́ нужно противопоставить индустриально-милитарной выставке произведений соблазна и орудий истребления? Если вопрос – «чем искусство стало» – тождествен с вопросом «о причинах между людьми небратства и неродственных отношений природы к людям», – то вопрос об искусстве – «чем оно должно быть» – будет вопросом о братском объединении для обращения слепой силы природы в управляемую разумом всех воскрешенных поколений, т. е. всеобщее воскрешение, будучи полным восстановлением родства, даст и искусству надлежащее направление, укажет ему цель. Обращение всех миров в управляемые разумом воскрешенных поколений, будучи полным, строжайшим разрешением коперниканского вопроса, в то же время совершенно тождественно с первобытным воззрением, т. е. с патрофикациею неба (с обращением неба в жилище отцов), или с катастеризациею (с перенесением душ отцов на звезды), – что и выражается в храме скульптурно или живописно. Это первобытное воззрение для детей есть самое простейшее, согласное и с первобытным воззрением объяснение, и разрешение коперниканского вопроса. Обращение всех миров в управляемые разумом воскрешенных поколений есть высшая цель и для искусства.

Будущее астрономии

Астрономия для Федорова выполняла ту же главенствующую роль в системе наук, какую в сонме искусств играла архитектура. Мыслитель намечал будущий синтез наук в астрономии, который должен сопровождать соединение искусств в архитектуре. Раскрытию перспектив этого синтеза, выводящего научное знание и художество к земно-космической регуляции, к воскресительному деланию, и посвящена печатаемая статья.