Анна Ямпольская - Искусство феноменологии [litres]

Но как мы получаем доступ к «видимости» видения? Это тоже род видения, род интуиции? Шкловский, а вместе с ним и весь русский формализм, отвечает на этот вопрос отрицательно. Мы видим вещь, но мы ощущаем или переживаем произведение искусства. «Прием искусства» переключает восприятие с практической функции языка на его поэтическую функцию: оно концентрируется на особенностях фонетической и семантической структуры и ее переживания, делая «ощутимым» поэтическое сообщение в как его способа данности. В том, какие метафоры выбирает Шкловский, бросается в глаза это подчеркивание ощутимого или даже «чувственного» аспекта литературного высказывания:

Кривая дорога, дорога, на которой нога чувствует камни, дорога, возвращающаяся назад – дорога искусства <���…> Слова разнимаются, и вместо единого комплекса – автоматически произносимого слова, выбрасываемого как плитка шоколада из автомата, – рождается слово-звук, слово-артикуляционное движение. И танец – это ходьба, которая ощущается, еще точнее, это ходьба, которая построена так, чтобы ощущаться [114] Шкловский В.Б. Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля // Формальный метод. Т. 1. С. 147. .

Шкловский считает, что «ощущаем» мы не только чувственную, то есть фонетическую, акустическую или ритмическую структуру поэтического языка, но и его семантическую структуру:

Язык поэтический отличается от языка прозаического ощутимостью своего построения. Ощущаться может или акустическая, или произносительная, или же семасиологическая сторона. Иногда же ощутимо не строение, а построение слов, расположение их. Одним из средств создать ощутимое, переживаемое в самой своей ткани построение является поэтический образ, но только одним из средств <���…> Создание научной поэтики должно быть начато с фактического, на массовых фактах построенного, признания, что существуют «поэтический» и «прозаический» языки, законы которых различны, и с анализа этих различий [115] Шкловский В.Б. Потебня. Цит по: Эйхенбаум Б. Теория «формального метода». С. 656. .

Точно так же мы «ощущаем» и композицию романа, его «сюжет». Сходным образом и Якобсон настаивает на том, что именно «ощущение знака», «чувство знака» делает поэзию столь «семантически богатой» [116] Якобсон Р. Формальная школа и современное русское литературоведение. М.: Языки славянских культур, 2011. С. 36–37. .

Почему же русские формалисты говорят об ощущении художественной формы, а не о видении ее? Что означает эта разница между ощущением и видением? Мы лучше поймем это, если вспомним, что с точки зрения генетической феноменологии [117] Понятие горизонта было эксплицитно введено Гуссерлем в § 27 «Идей I» («неясно сознаваемый горизонт неопределенной действительности»); «Идеи I» были известны Шпету, а через него – и некоторым членам Московского Лингвистического кружка; однако во всей своей полноте мысль о горизонтной структуре смысла была развита Гуссерлем существенно позже (см. подробнее историю вопроса в Geniusas S. The origins of the horizon in Husserl’s phenomenology. Dordrecht: Springer, 2012). «чистое видение» означает, что мы всегда видим в предмете больше, чем мы собственно видим в нем; что бы мы ни видели, мы видим это в бесконечном горизонте мира [118] «Видя вещь, я постоянно “мню” ее со всеми ее сторонами, которые вовсе не даны мне, не даны даже в форме предшествовавшего приведения к наглядному присутствию [anschauliche Vorvergegenwärtigungen]. Следовательно, восприятие “в меру осознанности” каждый раз имеет присущий его предмету (в тот или иной момент мнимому в нем) горизонт» (HUA VI S. 161 / Кризис С. 213). . «Видеть» нечто в феноменологической, то есть трансцендентальной, установке означает получить смысл не как смысл отдельного предмета [119] Частичное ἐποχή, как известно, невозможно. , не как стабильный, зафиксированный, готовый (fertig) смысл, но как смысл, который находится в процессе конституирования, в процессе формирования. В смысл (Sinn), который мы приобретаем в результате ἐποχή, входит не только то, что такое предмет и как он является нам, но и то, как он может являться – смысл включает в себя весь универсум всех возможных исторических смыслов. Можно сказать, что интенциональность, которая заставляет нас видеть\ размыкает саму структуру разума: трансцендентальная субъективность всегда открыта неожиданному, новому смыслу, поскольку сама структура смысла предполагает «прогрессирующее смыслообогащение и дальнейшее смыслообразование» [120] Ср.: «В качестве метода феноменология представляет собой процесс прояснения, то есть процесс, который заставляет нечто увидеть или усмотреть, процесс приведения к очевидности» (Анри М. Неинтенциональная феноменология: задача феноменологии будущего // (Пост)феноменология: новая феноменология во Франции и за ее пределами. М.: Академический проект, 2014. С. 43–57). [121] HUA VI S. 161 / Кризис С. 213. .

Гуссерль видит специфику эстетической позиции не только в направленности на способ явления, но и в аффективной, эмоциональной вовлеченности: «Модус явления – это носитель эстетических характеров чувства» [122] HUA XXIII S. 389 / Гуссерль Э. Эстетическое сознание. С. 311. . Эстетический опыт невозможен без чувств (Gefühle), но эти чувства не чисто субъективны, они определены предметом, то есть его как, его манерой и способом являться. Однако как невозможно без что, нет модуса явления без явления предмета. Чувства могут рассматриваться как «эстетические определенности предметного» [123] Гуссерль Э. Эстетическое сознание. С. 313. . Так что мои эстетические чувства вступают в игру, когда я получаю доступ к явлению в его двойственности: как к процессу явления ( Erscheinen ) и собственно явлению (Erscheinung).

Гуссерль пишет:

…я не живу, я не осуществляю чувства, если я не рефлексирую над способом явления. Явление есть явление предмета. Предмет есть предмет явления. От жизни в явленности я должен идти обратно к явлению и наоборот, и тогда чувство становится живым: предмет, каким бы он ни был в себе отвратительным, как бы негативно его ни оценивали, содержит эстетическую окраску благодаря модусу явления, и поворот обратно к явлению оживляет первичное чувство [124] Там же. С. 311. .

Разнообразие эстетических чувств постоянно растет, поскольку они индуцируют друг друга в постоянном осциллировании между что и как. Таким образом, недостаточно сменить установку с естественной на строго эстетическую, недостаточно отвернуться от предметности (Gegenständlichkeit), от соотнесенности с предметом, с его что, и сконцентрироваться только на как, на сообщении, на выражении. Эстетический опыт предполагает не только акцент на как, но и определенное возвращение к что; структуру эстетического удовольствия можно сравнить со структурой удовольствия от игры в Fort-Da [125] Fort! (туда!) – Da! (сюда!) – восклицал маленький внук Фрейда, катая туда-сюда катушку с привязанной ниткой. : мы постоянно осциллируем, как сказал бы Марк Ришир, постоянно колеблемся между что и как, между поэтической и практической установкой – если перевести это в термины Романа Якобсона.