Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Однако такое представление путает реальность с репрезентацией, утверждает Мах. Сила, масса и атом — это лишь понятия, интеллектуальный реквизит. «Если бы кто-либо знал мир только по театру и раз попал за кулисы, он мог бы подумать, что действительный мир нуждается в кулисах и что все было бы изучено, если бы были изучены эти кулисы. Вот так и мы не должны считать основами действительного мира те интеллектуальные вспомогательные средства, которыми мы пользуемся для постановки мира на сцене нашего мышления» [23] 23 Ibid, p. 433. .

Принципы экономии управляют не только научной деятельностью, но и преподаванием научных дисциплин: «Сообщение науки при помощи преподавания имеет дело сэкономить для индивидуума опыт сообщением ему опыта другого индивидуума» [24] 24 Ibid, p. 409. .

В детстве и юности Маху пришлось трудно на школьной скамье. Желая избавить других от этой участи, он неустанно ратовал за школьные реформы и усовершенствование учебных программ. Написал учебник для средней школы. Несмотря на известность автора, добиться одобрения от министерства просвещения оказалось отнюдь не просто. Видимо, мешала гениальность.

Мах был прирожденный педагог — он писал великолепные научно-популярные заметки, был большим сторонником образования взрослых и неустанно боролся против «искусно выстроенных препятствий, варварским образом запрещающих зрелым талантам, которым не досталось обычного школьного образования, поступать в высшие учебные заведения и получать ученые профессии» [25] 25 Mach, 2014, р. 353. .

Для Маха образование было синонимом просвещения: «Я едва ли вызову возражения, если скажу, что без хотя бы элементарной грамотности в математике и естественных науках человек останется чужим в этом мире, чужим в культуре, которая его поддерживает» [26] 26 Ibid, p. 336. . Кстати, культура не должна быть уделом только одного из двух полов: Мах употребляет слово Mensch — «человеческое существо».

Наши мысли рискуют запутаться в закулисном хламе абстрактных понятий, будто муха в паутине, не только в научных теориях, но даже в школе. Научное образование находилось еще в зачаточном состоянии: «Вне всяких сомнений, от преподавания физики и математики можно ожидать гораздо большего, если принять более естественный метод преподавания. Это означает, в частности, что нельзя губить юношество, слишком рано познакомив его с абстракцией… Самый действенный способ нарушить процесс абстракции — принять его слишком рано» [27] 27 Ibid, p. 340. .

А в другом месте Мах пишет: «Не знаю ничего более унылого, чем те несчастные, кто слишком много выучил. Приобрели они при этом не более чем паутину мыслей — недостаточно прочную, чтобы опереться на нее, но достаточно сложную, чтобы сбить их с толку» [28] 28 Ibid. . Мах хотел вырваться из этой паутины.

Главный философский труд Маха появился в 1886 году. Это книга «Анализ ощущений и отношение физического к психическому». Она открывается «Несколькими антиметафизическими предварительными замечаниями» — откровенным призывом к свержению Ding an sich , «вещи-в-себе» Иммануила Канта, да и любой «вещи» и субстанции, если уж на то пошло. Мах считал, что эти идеи — бесполезный мертвый груз, поверхностные абстракции, которым недостает связей с нашими органами чувств. Поскольку наука, по мнению Маха, сводится к экономному мышлению, в ней нет места подобным излишествам. Довольствоваться нужно лишь мимолетными чувственными впечатлениями.

Эмпиризм Маха был полным и всесторонним. С его точки зрения, любое знание должно быть основано на опыте, а любой опыт — на чувственном восприятии, а значит, на чувственных данных, они же — «ощущения»: «Цвета, тоны, различные степени теплоты, давления, времена, пространства и т. д. бывают самым разнообразным образом связаны между собой, и с ними бывают связаны настроения, чувства, проявления воли. Из этого сплетения относительно более устойчивое и постоянное выступает вперед, запечатлевается в памяти и получает выражение в нашей речи. Относительно более постоянными оказываются прежде всего комплексы цветов, тонов, различных степеней давления и т. д., (функционально) связанные между собой пространственно и временно. Как таковые комплексы, они получают особые названия, и мы называем их телами. Абсолютно постоянными эти комплексы никоим образом не бывают» [29] 29 Цит. по: Эрнст Мах. 2005а. С. 49. .

В пределах такой конструкции первичные чувственные элементы способны меняться, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе: «Когда мы держим карандаш перед собой в воздухе, мы видим его прямым; опустив его в наклонном положении в воду, мы видим его изогнутым под тупым углом. В последнем случае говорят, что карандаш кажется изогнутым, но в действительности он прямой. Но на каком основании мы называем один факт действительностью, а другой низводим до значения иллюзии?» [30] 30 Из записных книжек Маха от 23 и 26 января 1881 года. Приводится по: Haller and Stadler, 1988.

И в самом деле, почему у осязательных ощущений есть привилегия перед зрительными? Почему мы доверяем пальцам больше, чем глазам? И не напрасно ли? «Объекты, которые мы воспринимаем, состоят всего лишь из кипы сенсорных данных, взаимосвязанных обычным образом. Не существует никакого более глубинного объекта, не зависящего от наших чувств, никакой вещи в себе… Таким образом, мы знакомы лишь с внешними «явлениями» и не знаем никакой вещи в себе — лишь мир наших собственных чувств… Поэтому мы не можем знать, существует ли вещь в себе. Следовательно, говорить о подобных идеях бессмысленно» [31] 31 Ibid. .

А это подводит нас к следующей неприятной мысли: нашего Я не существует точно так же, как и всего остального: «Относительно постоянным оказывается далее связанный с особым телом (живым телом) комплекс воспоминаний, настроений, чувств, который мы обозначаем словом Я [ ego ] … Конечно, и постоянство этого Я тоже только относительное» [32] 32 Ibid. .

К этой теме Мах возвращается не раз и не два. Когда-то ему довелось пережить судьбоносный опыт, оставивший неизгладимый след: «В один прекрасный летний день, когда я гулял на лоне природы, весь мир вдруг показался мне одним комплексом взаимно связанных между собою ощущений, а мое Я — частью этого комплекса, в которой эти ощущения лишь сильнее между собою связаны» [33] 33 Эрнст Мах. 2005а. С. 69. .

Если бы Мах был мистиком, он счел бы это религиозным озарением. Но поскольку он был физик до мозга костей, то лишь вернулся к себе в кабинет и нарисовал там карикатуру под названием « Я изучает само себя».