Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

Пройдя таким путем через десять полей, остается теперь собрать уловленное. Я провел большую охоту и большую добычу принесу домой. Не удовлетворяясь ничем большим, способным быть еще больше, я искал причину самой по себе величины, поскольку она не может быть больше: если бы причина величины могла быть больше, она стала бы больше за счет того, что вызвано ею как причиной, и тогда последующее оказалось бы прежде первого. Причина величины есть, таким образом, [все] то, чем может быть [величина]. Назовем, однако, причину величины пока [просто] «величиной» [541] О величине — Бер. 35, 61 и прим. 70. . Итак, величина предшествует возможности стать, поскольку не может стать другой, будучи всем тем, чем может быть. Следовательно, величина есть вечность, не имеющая начала и конца, — ведь она не создана, поскольку раньше всего созданного возможность стать, а величина ей предшествует. И поскольку величина есть истинный предикат Бога, а значит, всего творения, как мы нашли выше на поле хвалы [542] На поле хвалы — см. выше 18, 51 слл. , то приложим ее к чувственному и к умопостигаемому, а затем также и к достойному хвалы, чтобы попробовать, не удастся ли нам показать ее, какою она предстает чувству или интеллекту. Для этого я черчу линию АВ и говорю, что АВ — большая линия, потому что она больше своей половины, и может стать еще больше, растягиваясь, пли возрастая, но все равно не станет величиной: ведь величина есть все, чем может быть, и если линия станет такой большой, что не сможет быть больше, она тоже станет тем, чем может быть, то есть будет не созданной, но вечной, предшествующей возможности стать, и будет не линией, а вечной величиной. Так я вижу, что все могущее стать больше, следуя за возможностью стать, никогда не становится тем, чем может быть; и наоборот, величина есть то, чем может быть, а потому не может быть ни больше, ни меньше. Тем самым она и не больше и не меньше всего великого и всего малого, но для всего великого и малого она — действующая, формальная и целевая причина, точнейшая мера: во всем великом и малом она есть все и вместе — ничто из всего, раз все великое и малое — после возможности стать, которой она предшествует. Еще. Поскольку и поверхность, и тело, и количество, сплошное и дискретное, то есть число, и качество, и чувство, и интеллект, и небо, и солнце, и все созданное не лишено величины, во всем этом возможность-бытие, которую я и называю величиной, есть все, что они суть, и ничто из всего: вместе и все и ничто из всего. Верно, впрочем, что великое велико величиной, и, значит, Богу, предшествующему возможности стать, не подходит это имя «величина», имя формы любых обладающих величиной вещей: он — не форма, а абсолютная причина форм и всего вообще; ему поэтому не подходят имена вообще ни одной из могущих носить имя вещей, хотя его имя — неиное для всякого именуемого имени и во всяком имени именуется он, остающийся безымянным.

Говоря последовательно, если теперь нечто благое велико и может стать более благим, раз одно благо всегда больше другого, то благо, которое так хорошо, что большего блага, чем оно, не может быть, есть, согласно только что сказанному, сама возможность-бытие, и, значит, [втом числе] причина величины [543] Т. е. совпадают с причиной величины, «величинностью», см. 34, 101 и прим. 110. . Так и прекрасное, не могущее быть более прекрасным, есть причина величины; и так же истинное, не могущее быть более истинным, есть причина величины; и точно так же мудрое, не могущее быть более мудрым, есть причина величины; и так далее обо всех десяти достохвальных [совершенствах]. Равным образом великое, которое так хорошо, что не может быть лучше, есть причина блага; прекрасное, которое так хорошо, что не может быть лучше, есть причина блага, и так далее. Я вижу таким путем саму возможность-бытие причиной блага, величины, красоты, истины, премудрости, радости, совершенства, света, равенства и достатка. II предел возможности стать для любых девяти из совершенств являет причиною десятой возможность-бытие. Так, предел возможности стать великими для блага, красоты, истины и прочих являет причиной величины возможность-бытие; предел возможности стать благими для величины, красоты, истины и других являет причиной блага возможность-бытие, и таким же образом каждые девять всякий раз являют причиною десятой возможность-бытие [544] Универсалии переходят друг в друга, но уже не имеют более простого «корня», кроме неименуемого (именуемого при помощи таких символов, как возможность-бытие) первоначала. Ср. О предп. I 6. .

Видя потом, что причина всего достойного хвалы — возможность-бытие и что десять достохвалъных совершенств достохвальны благодаря причастности к ее хвале, я называю возможность-бытие хвалой, которая есть все, что может быть, ибо она источник и причина всего достойного хвалы [545] Ср. 18, 51: творение существует как хвалимое богом. . Не неуместно мне восхвалять возможность-бытие как хвалу, раз великий пророк Моисей говорит в своей песни: «Хвала моя Господь» [546] «Хвала моя Господь» — Исх. 15, 2. . Я вижу в Боге сущностную причину всего достойного хвалы и поэтому вижу также, как приведенный выше Дионисий, что сущности, или ипостаси, всего, что стало и станет, суть то, что они суть, благодаря причастности к достойному хвалы.

Это я и добыл в своей охоте: Бог мой хвалим через все достойное хвалы не как причастный к хвале, а как сама абсолютная слава, хвалимая сама по себе, причина всего хвалимого и потому опережающая и превышающая все достойное хвалы как высший предел всего достойного хвалы и его возможность-бытие; а все дела Бога достойны хвалы потому, что состоят из причастности к [десяти] достохвальным совершенствам. Через них восхваляется Бог как причина и все достохвальное — как причиненное им. Знаю при этом, что мой Бог выше всякой хвалы и ничто достохвальное не может восхвалить его, как он достоин, а всякому стремящемуся хвалить его все лучше и лучше он открывает сам себя, давая видеть, что достохвален, славен и всепревознесен вовеки. Не только благость, которою он всем сообщается, или величину, которую он всему придает, или красоту, которую он всем дарит, или истину, которой ничто не лишено, или премудрость, которая все упорядочивает, или радость, которою все наслаждается в самом себе, или совершенство, которым все славится, или свет, которым все озаряется, или равенство, которым все очищается, или достаточность, в которой все успокаивается и удовлетворяется, или другие божественные [совершенства], к которым все приобщается, но самого Бога богов хвалят на Сионе, созерцая его в его откровенном свете.