Ара Петросян - Немного о многом

На заре времен первобытный человек пока еще не имел и не умел многого, но у него был развит один крайне важный навык — способность размышлять. С течением времени первобытный человек эмпирически, благодаря собственному опыту, определил два из трех важных принципов жизни — неубывание энтропии (хаоса) и принцип причинности. Естественно, такой сложной терминологией человек пока еще не владел, но он видел, что его шалаш, копье или топор появились не сами собой, у них был автор, создатель — он сам. При этом все созданное со временем портилось и разрушалось. Соответственно, абсолютно логичным было предполагать, что и у всего, что окружало человека, тоже имелся автор и создатель. Да и сам он, человек, тоже являлся чьим-то творением. Результатом подобных логических размышлений стало создание человеком концепции Бога — творца этого мира. А раз был создатель, то, соответственно, должны были быть и какие-то правила, этим создателем установленные. Человеку как существу социальному всегда были необходимы какие-то идеологические, моральные установки, системы, регулирующие отношения в социуме. И первые такие законы формулировались через религию — это были некие неписаные правила жизни от создателя мира.

Необъятный космос над головой давал человеку определенное представление об огромных масштабах Вселенной, и именно где-то там, наверху, человек искал своего бога (или богов). Свою связь с космосом люди осознавали практически всегда и именно там видели своих создателей, правителей, прародителей, учителей и пр. Все боги сходили к людям с небес, со звезд. И совершенно логичными поэтому были попытки отразить в своих пантеонах божеств устройство космоса или Солнечной системы (шумерский, малоазийский, древнеегипетский, греческий, римский и другие пантеоны). Однако то, с чем наша цивилизация имеет дело сегодня, имеет другое происхождение. Как бы это странно ни звучало, но идеологические истоки капитализма лежат в установках, зафиксированных еще в Ветхом Завете — Аврааму за праведную жизнь были обещаны материальные, а не духовные блага — лучшие пастбища, тучные стада. Весь смысл жизни сводился к итоговому достижению материального достатка, богатства, что характерно для примитивного, одномерного бытия. Заметим, что само по себе материальное благо не есть что-то предосудительное. Сами слова «благо» и «добро», обозначающие достаток и имущество, во всех языках имеют положительный оттенок. Проблема была в том, что на том этапе развития материальное оказалось, по сути, единственной и главной целью. И на пути к этой цели от человека требовалось лишь беспрекословное подчинение и поклонение Богу, молитвы, а также жертвоприношения. Как ни странно, но спустя почти три тысячи лет схема не изменилась. Просто старые ритуалы оказались перенесенными в новую реальность. Люди по-прежнему активно поклоняются и молятся, но другим божествам — порождениям технологичного мира, брендам. И жертвоприношение тоже никуда не исчезло. Только вместо крови невинного агнца на жертвеннике оказывается нечто бесценное: собственная душа, неповторимая индивидуальность человека. И все это — в надежде заполучить материальные блага, удовлетворить свои растущие запросы. Мы живем в эпоху, когда человек вынужден становиться частью безликого, ни о чем не рассуждающего большинства и совершать нечто ужасное и противоестественное — ради удовлетворения своих необязательных желаний отказываться от своего естества. Уникальность личности и свобода воли — главные ценности человека, данные ему при рождении. Однако нынешняя цивилизационная модель заставляет жертвовать этими ценностями, отдавая их группе, большинству, а по сути — уничтожая и растворяя их. Такова суть сегодняшней философии нашей жизни. Как видим, экономика и система моральных ценностей связаны накрепко.

ДОРОГА, КОТОРАЯ БОЛЬШЕ НЕ ВЕДЕТ К ХРАМУ

Рассматривая кризис современной западной цивилизации (а именно западная цивилизация установила в итоге свои правила на Земле), мы не можем не обратиться к глубочайшему кризису церкви и религии вообще. Ведь это — одна из составных и неотъемлемых частей нынешней цивилизации.

Гибель любой системы свидетельствует о ее нежизнеспособности, является свидетельством серьезных, неразрешимых внутренних проблем. Можем ли мы говорить о гибели церкви как института? На этот вопрос легко ответить, посмотрев на то, чем была церковь раньше и к чему она пришла сегодня. Изначально церковь позиционировала себя как ветвь политической власти, а по сути — была самой властью. Сакральность церкви как института была только внешней, по форме. А по содержанию церковь была мощным средством управления людьми, и влияние ее на жизнь человека было колоссальным. Закон божий был основным законом общества, а ни один важный вопрос в обществе не мог быть решен без прямого участия и благословения представителей церкви. Но сегодня церковь почти полностью утратила свою роль, политической властью она больше не является и в дела управления человечеством реально вмешаться не может. Потеснив Бога, капитализм потеснил и институт церкви. Начался постепенный процесс ее вырождения, который в итоге привел к ритуализации — сегодня церковь является не носителем смыслов, а, в основном, обеспечивает обряды. Резко сокращается количество прихожан, здания церквей массово продаются или сдаются в аренду коммерческим организациям. Церковь поэтапно отходит от своих же принципов и своей же морали. На рубеже тысячелетий покаяние Иоанна Павла II за ошибки и грехи католической церкви, совершенные за многие века, дали верующим надежду на актуализацию и обновление института церкви, приближение ее к реальной жизни, к интересам и достижениям современного человека. Однако дальнейшие процессы показали, что кризис гораздо глубже, и даже честный разговор об ошибках прошлого не может отменить реалий — некогда мощное и непоколебимое здание церкви разрушается. В попытках не отстать от ускоряющегося поезда жизни церковь оказалась идеологически дезориентированной, регистрация однополых браков в некоторых лютеранских и евангелистских церквях Европы — еще на самое странное и алогичное, что можно привести в пример. А рождественское признание нынешнего понтифика в канун 2020 года, что Европа уже перестала быть христианской, больше похоже на окончательный приговор.

Чтобы разобраться в причинах кризиса религии, стоит в первую очередь взглянуть на основы, на документы, являющиеся ее «основным законом». Мы будем говорить только о канонических текстах, потому что именно они лежат в фундаменте, именно они являются отправной точкой. И изучая их, мы увидим, что уже в фундаменте авраамических религий заложено множество серьезных противоречий. Согласно священному писанию, Святой дух из хаоса создал структуры — все, вплоть до человека. И увидел, что это было хорошо. В лице Святого духа мы видим явного структуризатора — того, кто создает, противопоставляя созидание разрушению, беспорядку. Человек был создан не абы как, а по образу и подобию создателя (или создателей, что не суть важно), то есть по аналогии с самим творцом, структуризатором. А вот дальше начинаются странности. Некто, называемый Богом, странным образом запрещает Адаму есть плоды с древа познания добра и зла — чтобы он не стал таким же, как он (как они — боги). Зачем же Адам был создан разумным и со свободой воли, если ему потом надо запретить этим разумом и волей свободно пользоваться? Тот, кто создал Адама, имел связанные с ним определенные планы — давать названия животным, например. Чистое творчество, работа свободного разума. И тут появляется другая сила, которая это использование разума ограничивает. Вообще, зачем в эдемском саду, где поселили Адама, посажено дерево, с которого нельзя есть? А кто должен был есть эти плоды? Сами боги? В конце концов, это дерево можно было просто не сажать в Эдемском саду или изолировать от человека. Создатель сотворил Адама по своему образу и подобию. А запрет преследовал цель, чтобы Адам не стал подобным Богу, съев этот плод. Абсурд? Кроме того, там мы встречаем в Библии первую ложь — умрешь, если вкусишь плодов с этого дерева. Адам съел и не умер. И кем тогда является «змей-искуситель», раскрывший этот обман? А ведь он говорил абсолютную правду — и про реальные свойства плода, и про его безопасность для жизни, и про причины, по которым плод запрещен. Может, это был посланник Создателя, который на тот момент отсутствовал? Как бы то ни было, Бог его наказал. Наказал за правду! А людей не только наказал, прогнав из Эдемского сада, но и проклял — в поте лица будете хлеб свой добывать, в муках рожать детей. Вся библейская история начинается со странных событий — лжи Бога, наказания за правду, наказания за стремление к познанию, проклятия человека. Но и дальше странности продолжаются. Сын Адама и Евы Каин убил своего брата Авеля. Из гордыни, из зависти, из желания выслужиться перед Богом. Мы имеем дело с проявлением абсолютного зла. И как же поступил с этим источником зла всесильный и справедливый Бог? Отругал. И просто отправил его подальше, в другие земли. Мало того, он объявил Каина и его потомков неприкосновенными. А потом периодически сильно сердился, что люди (читай — потомки Каина) ведут себя неподобающе. Дальнейшие события в Библии демонстрируют нам Бога, выступающего больше в роли какого-то инквизитора и надсмотрщика. А вот о Святом духе и его деяниях мы дальше не слышим. Возникает ощущение, что на Земле воцарилась власть какого-то наместника, который управлял миром очень своеобразно — в основном через жестокие наказания за любые прегрешения и неподчинение. Всемирный потоп — попытка омницида, уничтожения всего живого. Это яркий пример жестокости в гневе. Мы же понимаем, что если был устроен потоп, то на земле погибло, например, огромное количество детей, которые были вообще ни при чем. Да и вряд ли все взрослые, кроме Ноя, были исчадиями ада. Но подождите, кроме провинившегося своим поведением человечества, погибло и колоссальное количество животных! И явно не все их виды были спасены Ноем на его ковчеге. Когда-то Адаму в пищу даны были лишь плоды и семена, мяса он не ел, а Каин разводил скот лишь для того, чтобы потом принести животных в жертву, и, возможно, для молока и шерсти. В чем вообще был смысл жертвоприношения животных Богу? Что такого прекрасного в убийстве ягненка или козленка видел Бог, для которого это делалось? Ведь он с удовольствием эти жертвы принимал. После потопа всего 8 выжившим людям (Ною и его семье) с лихвой хватило бы плодов и растений для жизни многих поколений, но особым посланием от Бога теперь человеку разрешалось есть мясо. То есть делать то, что до потопа было чем-то ужасным. Потоп, казалось бы, должен был сплотить человека и животных, спасшихся на одном корабле. Но мы видим акт разрушения этой намечающейся гармонии.