Николо Макиавелли - Время государя

Венецианцы поощряли вражду гвельфов и гибеллинов в подвластных им городах – вероятно, по тем самым причинам, какие я называю. Не доводя дело до кровопролития, они стравливали тех и других затем, чтобы граждане, занятые распрей, не объединили против них свои силы. Но, как мы видим, это не принесло им пользы: после разгрома при Вайле сначала часть городов, а затем и все они, осмелев, отпали от венецианцев. Победные приемы изобличают, таким образом, слабость правителя, ибо крепкая и решительная власть никогда не допустит раскола; и если в мирное время они полезны государю, так как помогают ему держать в руках подданных, то в военное время пагубность их выходит наружу.

Без сомнения, государи обретают величие, когда одолевают препятствия и сокрушают недругов, почему фортуна, – в особенности если она желает возвеличить нового государя, которому признание нужней, чем наследному, – сама насылает ему врагов и принуждает вступить с ними в схватку для того, чтобы, одолев их, он по подставленной ими лестнице поднялся как можно выше. Однако многие полагают, что мудрый государь и сам должен, когда позволяют обстоятельства, искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав над ними верх, явиться в еще большем величии.

Нередко государи, особенно новые, со временем убеждаются в том, что более преданные и полезные для них люди – это те, кому они поначалу не доверяли. Пандольфо Петруччи, властитель Сиены, правил своим государством, опираясь более на тех, в ком раньше сомневался, нежели на всех прочих.

Пандольфо Петруччи – правитель Сиены в конце XV столетия, получил власть в результате нескольких переворотов, после которых воцарилось безвластие, следствием чего явилась передача ему исключительных полномочий. Петруччи имел всю власть единоличного правителя де-факто, в то время как де-юре продолжала действовать республиканская конституция. Синьория Петруччи сохранялась около пятнадцати лет, поддерживаемая достаточно жестким подавлением оппозиции и заговоров. Заметим, что правление Пандольфо Петруччи завершилось не в результате смещения его с должности, заговора, переворота или чего-либо подобного, но лишь с его вполне естественной смертью.

Но тут нельзя говорить отвлеченно, ибо все меняется в зависимости от обстоятельств. Скажу лишь, что расположением тех, кто поначалу был врагом государя, легко заручиться в том случае, если им для сохранения своего положения требуется его покровительство. И они тем ревностнее будут служить государю, что захотят делами доказать превратность прежнего о них мнения. Таким образом, они всегда окажутся полезнее для государя, нежели те, кто, будучи уверен в его благоволении, чрезмерно печется о своем благе.

И так как этого требует обсуждаемый предмет, то я желал бы напомнить государям, пришедшим к власти с помощью части граждан, что следует вдумываться в побуждения тех, кто тебе помогал, и если окажется, что дело не в личной приверженности, а в недовольстве прежним правлением, то удержать их дружбу будет крайне трудно, ибо удовлетворить таких людей невозможно. Если на примерах из древности и современной жизни мы попытаемся понять причину этого, то увидим, что всегда гораздо легче приобрести дружбу тех, кто был доволен прежней властью и потому враждебно встретил нового государя, нежели сохранить дружбу тех, кто был недоволен прежней властью и потому содействовал перевороту.

Полное доказательство этого тезиса содержится в истории российских революций 1917 года – участие в свержении монархии принимало множество партий, однако когда к власти пришли большевики, то выяснилось, что многие из тех, что были недовольны монархическим правлением, недовольны и правлением большевиков и уже готовы составлять новые заговоры для очередной смены власти.

Издавна государи ради упрочения своей власти возводят крепости, дабы ими, точно уздою и поводьями, сдерживать тех, кто замышляет крамолу, а также дабы располагать надежным убежищем на случай внезапного нападения врага. Могу похвалить этот ведущийся издавна обычай. Однако в нашей памяти мессер Никколо Вителли приказал срыть две крепости в Читта-ди-Кастелло, чтобы удержать в своих руках город.

Никколо Вителли был единоличным правителем города Читта-ди-Кастелло в середине XV столетия. В 1474 году город был захвачен армией кардинала Джулиана делла Ровере (впоследствии он стал Папой Юлием II), и целый год Вителли пытался вернуть себе власть. Однако после того как Чезаре Борджиа присоединил Читта-ди-Кастелло к папским владениям, Вителли прекратил свои попытки.

Гвидо Убальдо, вернувшись в свои владения, откуда его изгнал Чезаре Борджа, разрушил до основания все крепости этого края, рассудив, что так ему будет легче удержать государство.

Гвидо Убальдо, герцог Урбино, бежал в Венецию из страха перед Чезаре Борджиа, который намеревался захватить герцогство Урбино при поддержке семей Орсини и Вителли. Перед тем как покинуть герцогство, Гвидо Убальдо приказал разрушить все крепости: считается, что герцог доверял своему народу и не желал оставлять врагу замки, в которых тот сможет укрепиться и воспрепятствовать последующим попыткам вернуть Урбино.

Семейство Бентивольи, вернувшись в Болонью, поступило подобным же образом. Из чего следует, что полезны крепости или нет – зависит от обстоятельств, и если в одном случае они во благо, то в другом случае они во вред. Разъясню подробнее: тем государям, которые больше боятся народа, нежели внешних врагов, крепости полезны; а тем из них, кто больше боится внешних врагов, чем народа, крепости не нужны. Так семейству Сфорца замок в Милане, построенный герцогом Франческо Сфорца, нанес больший урон, нежели все беспорядки, случившиеся в государстве. Поэтому лучшая из всех крепостей – не быть ненавистным народу: какие крепости ни строй, они не спасут, если ты ненавистен народу, ибо когда народ берется за оружие, на подмогу ему всегда явятся чужеземцы. В наши дни от крепостей никому не было пользы, кроме разве графини Форли после смерти ее супруга, графа Джироламо; благодаря замку ей удалось укрыться от восставшего народа, дождаться помощи из Милана и возвратиться к власти; время же было такое, что никто со стороны не мог оказать поддержку народу; но впоследствии и ей не помогли крепости, когда ее замок осадил Чезаре Борджа и враждебный ей народ примкнул к чужеземцам. Так что для нее было бы куда надежнее и тогда, и раньше не возводить крепости, а постараться не возбудить ненависть народа.

Графиня Форли – Катерина Сфорца, внебрачная дочь Галеаццо Мария Сфорца, одна из последних представительниц династии Сфорца. Ее называли «Львицей Романьи» и «Тигрицей из Форли». Граф Джироламо – Джироламо Риарио, любимый племянник Папы Сикста IV. Его убили во время мятежа на глазах жены, более того – обнаженное тело графа было выброшено из окна замка Форли. Катерина Сфорца не простила подобной жестокости и повела себя так же, как княгиня Ольга, жестоко наказавшая древлян за смерть князя Игоря, – она не только вернула все свои владения, но и отомстила бунтовщикам.