Владимир Шохин - Философская теология: дизайнерские фасеты

Ф. Голубинского, читавшиеся в 1840-е гг. и сохранившиеся только в студенческих записях, однако и в них отражается такая очень важная философско-теологическая примета, как стремление разобраться, чем являются обоснования существования Бога — доказательствами в собственном смысле или только доводами разума. Первый курс по основному богословию был издан в 1876 г. архим. Августином (Гуляницким) в Вильно, наиболее объемный был читан прот. Н. Рождественским в 1880-е гг. в Петербурге, самый интересный — в 1910-е профессором С.С. Глаголевым в Москве. О соотношении этих дисциплин с философской теологией (вместе с подробными ссылками на методологические высказывания составителей курсов по основному богословию и предметную структуру самих курсов), см.: Шохин В.К. Философская теология и основное богословие // Вестн. ПСТГУ Сер. 1. «Философия. Богословие». 2014. № 1 (51). c. 57–79. . Однако отличия этих курсов от аналитической теологии, в рамках которой философская теология и развивается, также весьма значительны: эти рационально-теологические элементы у нас были глубоко внедрены в церковно-богословское учительство (тогда как философская теология — дисциплина совершенно светская [9] То, что некоторые американские «философские теологи» имеют аффилиацию в конфессиональных учебных центрах, является делом только, так сказать, их личной биографии и не в значительной степени «инстанцией нормативности» в их штудиях. ) и в значительно меньшей степени выражали исследовательские интенции, тогда как философская теология, именно вследствие своего философского этоса — дисциплина критически-рефлективная.

Несмотря на то, что представленные в этой книге опыты авторского обсуждения предложенных в ней тем осуществляются преимущественно в русле аналитической теологии, они к ней не сводятся. Прежде всего потому, что в ней гораздо большее место, чем в англо-американской традиции, уделяется методологическим вопросам, к которым последняя в целом мало склонна (о том, что в связи с философской теологией к ним обратились совсем недавно — см. выше). Но также и потому, что я считаю доменом философской теологии метатеоретические размышления и о библейской герменевтике, которые в аналитической теологии не тематизируются, в отличие прежде всего от христианской догматики, которую я, в свою очередь, считаю не совсем адекватным объектом работы для философа-теиста [10] Творец самого человеческого разума (как мыслят Бога все три теистические религии) не может быть по определению таковым объектом, а потому, например, рассуждения о границах Божественного всеведения, об «оправданности» Божественных решений в конкретных случаях с тем или иным тварным существом, или, тем более, с целыми народами никаким образом (в теистическом сознании) не может быть предметом познания для конечного разума. Между тем эти материи (наряду, в случае с христианством, с таинствами веры) как будто не составляют никаких затруднений для многих «христианских философов», которые креационизм вроде бы должны принимать. . Предлежащие вниманию читателя размышления отражают различные стадии видения задач философской теологии, и то, что мне казалось вполне исчерпывающим еще несколько лет назад, уже сейчас мне таковым не кажется. Философ имеет право не совпадать не только с другими философами, но и с самим собой и, как в квантовой физике, объект наблюдения меняется здесь вместе с наблюдателем. В книгу включены, наряду со статьями, специально для нее написанными, и те, ранее опубликованные, которые я бы, вероятно, продолжал бы редактировать и дальше (процесс — естественный), но которые содержат преимущественно такие положения, с коими я бы не расстался и сейчас [11] Этому, как кажется, не противоречит то, что эти тексты в некоторых случаях подвергались корректорской правке в соответствии с языковыми нормами. И в связи с опечатками в их оригинальных версиях. .

Статья «Философия религии и разновидности рациональной теологии» [12] Шохин В.К. Философия религии и разновидности рациональной теологии // Философия религии: Альманах, 2010–2011 / Отв. ред. В.К. Шохин. М., 2011. c. 15–30. посвящена проведению демаркационных границ между философской теологией и смежными дисциплинами. К ним прежде всего относятся философия религии (которая в аналитической теологии рассматривается по преимуществу и не обоснованно как тот род, к нему философская теология относится как вид) и естественная теология, которая, с моей точки зрения, в строгом смысле является достоянием только христианства, тогда как то, что соответствует признакам философской теологии, имеет полноформатное интеркультурное присутствие (притом не только во всех трех теистических религиях, но и за их пределами). Здесь же ставится вопрос об «эпистемической легитимности» широкого вторжения современной «христианской философии» на территорию теологии богооткровенной, прежде всего в область христианской догматики.

В статье «Философский теизм Уддйотакары» [13] Шохин В.К. Философский теизм Уддйотакары // Философия религии: Альманах. 2012–2013 / Отв. ред. В.К. Шохин. М., 2013. c. 290–304. тематизируется именно это интеркультурное измерение того, что соответствует маркеру «философская теология». Это делается на примере обоснования существования Бога и божественных атрибутов в полемике с антитеистами (прежде всего с буддистами) в одном из самых репрезентативных текстов индийской ишваравады («учение о существовании Божества») в субкомментарии к сутрам ньяи.

«Обоснования существования Бога: к пересмотру сложившихся стереотипов» были непосредственно вдохновлены очень известной монографией названного уже Стивена Дэвиса, посвященной апологии традиционных «доказательств» существования Бога и только что переведенной на русский язык [14] Дэвис С. Бог, разум и теистические доказательства / Пер. с англ. К.В. Карпова. М., 2016. . В определенном смысле статью можно рассматривать и как полемику с книгой Дэвиса. Однако данное исследование формировалось уже давно и сильно стимулировалось авторскими курсами по философской теологии для студентов ГАУГНа и ПСТГУ. Оно посвящено логическому статусу теистических обоснований (в какой мере их можно считать «доказательствами» и к каким типам аргументации они ближе всего) и критике их клишированных классификаций (прежде всего их «строгому» делению на априорные и апостриорные и на «первичные» и «вторичные»).

Исследование «Новейшая попытка опровержения существования Бога и приобретения теизма» посвящено «аргументу от сокрытости» канадского философа Джона Шелленберга, который, по его представлениям, открывает новую эру атеизма через своеобразную модификацию традиционного антитеистического аргумента от несовместимости предикатов теистического Бога с обильным присутствием зла и страдания в этом мире. Если традиционный аргумент от зла предъявлял ультиматум Творцу за допущение того, что Он никак не должен был бы допустить, если бы существовал, то новый аргумент — за недодачу людям необходимых для них благ, прежде всего самой веры в Его существование (другое название для данного аргумента — «аргумент от неверия»). В исследовании силлогизмов Шелленберга и его последователя Т. Дранжа они не только проверяются на «прочность» — решается вопрос и о социокультурных причинах «апеллятивности» их обращений к современной западной аудитории. Здесь же предполагается, что раскрытие в атеистических аргументах в целом не только их логической когерентности, но и мысли, направляемой желанием (wishful thinking), можно считать не только важнейшим ресурсом для теистической апологетики, но и до сих очень мало используемым.

Читать дальше