Владимир Шохин - Философская теология: дизайнерские фасеты

Вторая группа представлена теологами, для которых философская рациональность всегда сообразовывалась с истинами Откровения и рассматривалась только как пропедевтика в их постижение и как средство противодействия философствованию, покушавшемуся на истины веры. Здесь опять-таки множество имен, начиная с Иустина Мученика и Тертуллиана, продолжая Отцами-Каппадокийцами, оппонентами мусульманского перипатетизма (прежде всего аль-Газали), просвещенческого и деистического рационализма (И. Гаман, П.-М. Газзанига, З. фон Шторхенау и многие другие) и завершая оппонентами русской софиологии (прежде всего В. Лосский), агностицизма и творческой эволюции (например, К.-С. Льюис) или эволюционизма Тейяра де Шардена (Г. Тилеке и П. Смалдерс), также опуская множество имен — с целью учета регламента конференции.

Две оставшиеся разновидности рациональной теологии — в которых теоретическая и практическая составляющая находятся в относительном равновесии — рассматриваются обычно в качестве почти синонимов. И основания для этого есть: сам термин theolo- gia philosophica, впервые введенный Фомой Аквинским в комментарии к трактату Боэция «О Троице» (1257-8) и противопоставляемый theologia sacrae scripturae, означал у него науку, в которой Бог познается средствами естественного разума. А это и есть значение уже давно начавшегося (хотя и очень постепенно) освоения термина theologia naturalis, который соответствует тому, что в его же «Сумме против язычников» охватывает область познания истин, постижимых и теми, кто направляется естественным светом разума (ducti naturalis lumine rationis), — в противоположность тем истинам, которые достигаются только через Откровение. Происхождение обоих понятий также восходит в конечном счете к одному источнику — к античному трехчастному делению теологии (theologia tripartita), которое засвидетельствовано у римских эрудитов II и I вв. до н. э. Муция Сцеволы и Варрона и намечено было, скорее всего, уже у ранних стоиков [36] Правда наиболее обстоятельный исследователь этой схемы настаивает на том, что все эпикурейцы и скептики внесли неменьший вклад в ее создание. См.: Lieberg G. Die «theologia tripertita» in Forschung und Bezeugung // Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. Geschichte und Kultur Roms im Spiegel der neueren Forschung. N.Y.: Walfer de Gruyter, 1973. S. 83-115. . Согласно цитатам Тертуллиана и блж. Августина, эти авторы различали «три рода теологии», или «теории, дающей объяснение о богах» (tria genera theologia dicit esse, id est rationis quae de diis explicatur), один из которых мифический (mythicon), другой физический (physicon) и третий гражданский (civile): первый «род теологии» употребляется у поэтов, второй — у философов, третий — у «народов», и приспособлены они, соответственно, первый к театру, второй — к миру, третий — к городу. При этом второй род теологии, «философский», который нас и интересует, состоит, по изложению Варрона у блж. Августина, в аллегорическом (натуралистическом) истолковании персонажей традиционного пантеона, под которыми понимаются стоящие за ними природные феномены. Иными словами, речь идет об интерпретационной работе философски подготовленных интеллектуалов с некоторой переданной по традиции сакраментальной информацией.

Однако естественная теология и философская теология в качестве «самоосознающих» дисциплин знания идентифицируют себя далеко не одновременно. Об этом свидетельствуют хотя бы две даты. Трактат под названием «Естественная теология» был создан около 1330 г. скотистом Николаем Бонетусом (напечатан в 1505 г.) [37] См.: Schröder W. Religion bzw. Theologie, natürliche bzw. vernünftige // Historisches Wörterbuch der Philosophie. Bd. VIII. Hrsg. J. Ritter und K. Gründer. Basel, 1992, S. 714–715. . Монография же под названием «Философская теология» была издана в 1928 г. английским теологом Фридериком Робертом Теннантом [38] Tennant F.R. Philosophical Theology. Vol. 1–2. Cambrige: Cambridge University Press, 1928–1930. . Такой разрыв случайным быть не может и означает, что вторая дисциплина знания была призвана в чем-то компенсировать то, чего не было и первой. И в самом деде, основную тенденцию книги Теннанта можно видеть не столько в доказательствах бытия Бога, Его атрибутов и справедливости Его действий в мире (что имело место в стандартных учебниках по естественной теологии), сколько в установке на понимание всего перечисленного.

Исходя из этого сопоставления доказательств и понимания я бы предложил по крайней мере три пункта различий между этими видами рациональной теологии, в одном случае обобщая то, что мы имеем у англо-американских авторов, в другом — развивая это и в третьем — предлагая этому альтернативу.

Так, например. Алвин Плантинга неоднократно дистанцирует себя, ссылаясь на свою кальвинистскую традицию, от естественной теологии, санкционируемой томизмом, но он же предпринимает весьма изощренную попытку обоснования онтологического доказательства Ансельма, исходя из модальной логики и завершая свое изыскание совершенно верным выводом о том, что, хотя это доказательство может быть обороняемо против критики (прежде всего кантовской), оно все же вряд ли может быть признано убедительным. Аналогичным образом Стивен Эванс, следуя дистинкциям Джорджа Мавродиса, предпосылает обзору классических аргументов в пользу существования Бога дифференциацию самих аргументов — как формально валидных, правильных, обоснованных и убедительных, считая, что последние не теряют от того, что не все люди на земле признают их таковыми. Хотя Ричард Суинберн не согласился бы с ним в последнем пункте, он в своей монографии «Существование Бога» также различает форму аргументов, прежде всего дедуктивных и вероятностных. Это позволяет предположить, что в отличие от естественной теологии, которая занимается прежде всего разработкой аргументов, может существовать область теологического знания, сосредоточенная больше на их критическом анализе , и я бы обозначил ее в качестве философской теологии.

На вторую дистинкцию намекает тот последний раздел из «Оксфордского руководства по философской теологии» Флинта и Рея, с которого я начал этот доклад и который содержит попытку вплетения нехристианских традиций в ткань предмета. «Естественная теология» как понятие коррелятивное представляется бессмысленным без своего антонима — «богооткровенной теологии» (они так же предполагают друг друга, как «правое» и «левое» или «верх» и «низ»). Но сама четкость этой понятийной оппозиции, которая восходит к самым ранним стадиям христианской богословской письменности [39] Первым известным памятником, в котором эта оппозиция четко устанавливается, является трактат Тертуллиана «Против Маркиона» (Adversus Marcionem I. 18). Подробнее см.: Фокин А.Р. Естественное богопознание в латинской патристике // Философия религии: Альманах 2006–2007. М.: Наука, 2007. c. 283–284. , является специфическим достоянием христианства. Хотя и верно, что нет такой теологической традиции, в которой не признавались бы в той или иной мере определенные границы между богопознанием «в границах одного разума» (если процитировать Канта) и из авторитетных текстов, ни одна не ощущает дистанцию между знанием и верой в такой мере, как христианство. Причина в том, что оно призывает принять на веру гораздо больше, чем любая другая религия [40] Прежде всего, что Тот, Кто реально создал Вселенную из ничего, каким-то образом затем возглавил человеческий род (став Вторым Адамом) и должен был претерпеть издевательства, оплевания, заушения и позорную смерть ради искупления грехов, которые Он не совершал даже в мыслях. Каждое из этих «положений» вне досягаемости для разума и по отдельности, и тем более вместе. . В связи с этим если естественная теология представляется в строгом смысле собственно христианским феноменом, то философская теология — интеркультурным . И в самом деле, было бы более чем странно называть Платона, Хрисиппа или Эпикура, которые разрабатывали аргументы в пользу существования божеств, естественными теологами (поскольку они не знали Откровения), но ничто не препятствует нам считать их философскими теологами. Но то же самое применимо и к таким, например, индийским философам, как Уддйотакара, Джаянта Бхатта или Вачаспати Мишра, которые разрабатывали рациональную концепцию существования Божества в полемике с антитеистами.