Сергей Моисеев - Философия права [Курс лекций]

Во-вторых, по мнению Ролза, для того, чтобы гражданское неповиновение было оправдано, необходимо, чтобы все законные меры воздействия были уже безуспешно использованы.

Что касается сторонников утилитаризма, то, отвергая теории общественного договора, они обосновывают право на гражданское неповиновение, сопоставляя последствия неповиновения с последствиями повиновения. Если позитивные последствия неподчинения законам перевешивают положительные стороны подчинения, мы освобождаемся от долга повиновения закону.

В современной философии права пока связь между идеей закона и долгом повиновения закону еще очень неясна, хотя дискуссии последних десятилетий позволили более четко представить данную проблему. Единственное, в чем намечается консенсус, это в том, что есть пределы власти закона и обязанность повиновения ему не является безусловной.

Все, кроме анархистов, понимают, что абсолютная свобода невозможна, и регулировать поведение людей с помощью законов необходимо. Но каковы должны быть основания для ограничения свободы людей? И каковы пределы вмешательства государства в жизнь граждан? Например, можно ли использовать закон для укрепления морали в обществе? Может ли государство определять, что следует считает морально допустимым? Являются ли индивиды лучшими судьями, когда дело касается их собственных интересов. Может ли государство с помощью закона препятствовать такому поведению индивида, которое угрожает ему самому? Имеет ли государство право применять силу закона во имя блага индивидов, даже если они сами этого не хотят? Все это очень важные и глубокие вопросы, которые будут рассмотрены в данной главе.

До 1950-х годов во всем мире гомосексуализм, проституцию, порнографию и аборты считали уголовными преступлениями. В Великобритании дебаты по этому поводу начались в 1957 году, когда так называемая комиссия Волфендена обратилась к правительству с рекомендациями о том, что частная проституция должна быть разрешена, но публичное зазывание клиентов запрещено, и должны быть легализованы гомосексуальные отношения между взрослыми людьми (старше 21 года), совершающиеся наедине и по взаимному согласию.

В докладе комиссии был изложен следующий взгляд на цели уголовного права: «Задачей уголовного права, как мы ее видим, является сохранение общественного порядка и приличий, защита гражданина от того, что является оскорбительным или вредным, и обеспечение гарантий против эксплуатации или развращения со стороны других особенно — защита тех, кто наиболее уязвим, молодых, слабых и неопытных <...> С нашей точки зрения, задачей права не является вмешательство в частную жизнь граждан или стремление навязать (enforce) какие-то конкретные способы поведения <...> Должна оставаться сфера частной морали, в которую, коротко и грубо говоря, закон не должен совать свой нос» [109] Wolfenden Committee. Report of the Committee on Homosexual Offences and Prostitution. — London, 1957. .

Оценивая рекомендации комиссии, М. Теббит пишет: «Вол- фенден стал глашатаем нового духа терпимости. Любая частная индивидуальная деятельность, которая не представляет угрозы другим гражданам или поддержанию общественного порядка и приличий, должна оставаться вне досягаемости уголовного права. На первый взгляд все это выглядит как довольно прямолинейная история о победе разумности и терпимости над устаревшими репрессивными и морализаторскими подходами. <...> Однако на самом деле вопрос о соотношении уголовного права и частной морали далеко не прост. Что, например, означает в этом смысле «частный»? «Не выставляемый публично» или «являющийся делом только самого индивида»? Можно ли на самом деле разделить частную и общественную сферы? Что означает «вред» или «оскорбление»? <...>» [110] Tebbit M. Philosophy of Law. An Introduction. — London and New York: Routledge, 2000. — P. 114. .

Решения комиссии Волфендена основаны на классическом эссе Дж. Ст. Милля (1806-1873), одного из основоположников либерализма, «О свободе» [111] Mill J. St. On Liberty. — London: Everyman, 1972. Идеи Милля излагаются в основном no: Tebbit М. Op.cit., р. 114-116. . В эссе говорится о том, что «<...> единственная цель, которая оправдывает вмешательство человечества (индивидуальное или коллективное) в свободу действий любого из людей — это самозащита. Единственная цель, ради которой сила может быть применена к одному из членов цивилизованного общества против его воли — это предотвращение вреда другим. Его собственное благо, физическое или моральное, не является достаточным оправданием» [112] Mill J. St. On Liberty. — London: Everyman, 1972. Идеи Милля излагаются в основном no: Tebbit М. Op.cit., р. 114-116. .

Идея Дж. Ст. Милля известна под названием «принцип вреда» или, точнее, «принцип непричинения вреда». Согласно этому принципу, использовать закон («коллективное вмешательство человечества») против граждан можно только для предотвращения нанесения вреда другим гражданам. Закон — самозащита общества, обоснованно применяющаяся, если действия индивида каким-либо образом угрожают обществу.

Другое утверждение, которое делает Дж. Ст. Милль в своем эссе, — это утверждение о том, что закон должен использоваться для защиты людей от других людей, но не для защиты человека от самого себя. Важно различать эти два утверждения. Согласно первому из них, если нет угрозы другим — нет оснований для вмешательства закона. Согласно второму, если действие угрожает только тому, кто его предпринимает — тоже нет оснований для вмешательства закона.

Первое утверждение — это аргумент против юридического морализма, то есть против внедрения моральных норм с помощью законодательства (независимо от того, есть ли угроза для общества). Второе — аргумент против юридического патернализма, то есть вмешательства в свободу действий индивида «для его же блага».

«Принцип вреда» имеет одно очень важное исключение. Он не применяется к детям и к людям с серьезными психическими расстройствами, то есть к тем, кто не способен брать ответственость за свою жизнь. Для этих людей вмешательство закона (во имя их блага) Милль считает правомерным. Частная жизнь остальных людей, взрослых и в здравом уме, какой бы опасной или саморазрушительной она не была — их частное дело.

Нам трудно себе представить, насколько смелым «принцип вреда» был для викторианской Англии. Согласно господствовавшим тогда (и на протяжении многих веков до того) представлениям, целью права, наряду с заботой об обществе, был также контроль за моральным и физическим обликом граждан и, прежде всего, путем поддержания христианского нравственного порядка.